13 - стр. 11

«Да это для всех загадка» – подумал Адам после ее слов.

Двадцать минут назад на этом же месте

Эрл Шервуд

– Эрл, что вы видели?

– Я не уверен, что я действительно это видел. Я сомневаюсь, что это было реально.

– Реально то, что происходит здесь и сейчас. А сейчас мне важно знать, что видели вы.

– Мне кажется, это была галлюцинация. Я летел в самолете и вдруг он начал падать – задняя его часть отвалилась, все было в огне, крики, плач. Я тогда подумал, что умру. Но после на голову мне что-то упало…

– Какой была боль?

– Что, простите?

– Что вы ощущали? Как это… чувствовалось?

– Это было просто больно. Мне кажется, голова все еще болит.

– Можете ли вы, Эрл, рассказать, что случилось или что, может быть, вы чувствовали перед тем, как вы начали видеть эту галлюцинацию?

– Я на мгновение перестал чувствовать свое тело. То есть я знал, что у меня есть руки, но я не мог ими двигать. Это сначала меня испугало, но потом я открыл глаза уже на борту падающего самолета.

Наступила тишина. Адам обдумывал стратегию диалога – если обвинить, то она начнет либо нападать в ответ, либо защищаться, но ему нужна информация.

– Мне нужно взглянуть на папку, которая была у вас, – произнес он, думая снять с папки ее отпечатки.

– Вы найдете там план терапии и отчет о поведении на каждого пациента.

– Что ж, и на такое любопытно будет взглянуть.

– Я не вижу смысла с вашей стороны обвинять меня. Я так же как и вы хочу узнать истину.

– В таком случае мне все еще нужно знать, что видели вы. От лиц ваших пациентов я историю уже услышал, а вот от вас… – цокнув, он развел руки в стороны и убрал их в карманы джинсов.

Мэлроу повернула голову, поджав губы.

– У меня есть предположение, что пациенты пережили свой самый пугающий страх или травмы.

– И как же так вышло, что все двенадцать человек видели галлюцинации? Сопоставляя все факты, я начинаю думать, что вы действительно применили гипноз.

– Во-первых, тринадцать. Я тоже видела. А во-вторых, это не моя специальность – я психиатр, а не гипнолог.

– Расскажите, что вы увидели.

Дернув бровью и глубоко вздохнув, она начала:

– Начало вы знаете – оно у всех одинаковое. Но я прожила свою травму. Я наблюдала, как отец убивает мою семью, – игнорируя его, она продолжала говорить, – я спряталась в шкаф. У меня тогда еще в руках была игрушка – медвежонок. Сначала он застрелил Милли – нашу собаку – ретривер, у нее шерсть еще была светло-карамельная. Затем Мэд – ей было четыре года. На звуки выстрелов прибежала мама – он пальнул ей в грудь сразу же. Затем начал ходить по дому, искать меня… Но я убежала. Тихо вышла из шкафа и побежала к соседнему дому, все еще сжимая плюшевого медведя в руке. Отец этого не заметил. Когда я вернулась в дом и ступила на порог уже с полицией, увидела, как он валялся среди гостиной в крови и с простреленной головой рядом с мамой и обняв обмякшее тело Мэдди.