1100 исцеляющих заговоров и молитв - стр. 5

Наиболее активно человек старается защитить самого себя. Помимо целенаправленных оберегов, существуют в народной практике и обереги более широкого назначения, которые призваны защитить человека не только от потусторонних сил, но и от черной молнии, многочисленных болезней и несчастий. Такими заклинаниями пользуются обычно ежедневно, как своеобразной утренней молитвой. Например:

«Чур моя своя кровь! Чур моя чужая кровь!»

Эти слова надо трижды повторять утром во время умывания. Но самым верным представлялось прибегнуть к помощи других ворожей и колдунов, чтобы те оградили от злых сил. Этот обычай обращаться к ведунам и «бабкам» с просьбой снять заклятие или сглаз сохранился и сейчас.

Чтобы определить в точности происхождение болезни, надо брать камень продолговатой формы, известный в народе под именем «чертового пальца», и положить его в чашку с водой. Если вода будет спокойною, – болезнь от божьего наказания; если же пойдут пузырьки и вода забурлит, – это значит болезнь от лихого человека и от дурного глаза.

На себе нельзя показывать, где какая рана, а то у тебя то же будет. Если случайно показал, надо три раза сплюнуть через левое плечо. Нельзя притрагиваться к больным местам у другого человека, а то может перейти на тебя.

Не каждый может стать целителем. Как и в любом деле, на этом поприще есть люди одаренные и преданные ему. Однако, как показывает практика, большинство людей может освоить несложные способы лечения сглаза, испуга, различных болезней и тем самым сможет защищать себя и свою семью от дурного воздействия, лечить некоторые болезни. Постигая этот метод, каждый человек перерождает в себе прежде всего свое собственное «я».

Некоторые целители утверждают, что воздействуют не на само тело пациента, а на ту энергетическую оболочку, которая окружает его, на биополе. Можно предположить, что такое воздействие носит резонансный характер.

Именно такова, непременно резонансна по своей сути, и эмоциональная сторона целительства. При этом ощущение симпатии, близости, даже идентичности с пациентом может быть настолько существенным, что для достижения цели может оказаться важнее, чем даже сами целительские усилия.

– Иногда воздействовать на человека бывает очень трудно, – рассказывала целительница. – Я не могу описать словами, как делаю это. Знаю только, что при этом я обязательно должна любить человека, которому хочу помочь. Если я не полюблю его, результата не будет. Вот как-то приходит ко мне человек – пожилой, интеллигентный такой, в очках. Кто-нибудь, может, даже нашел бы его симпатичным. Но я-то «вижу», что это плохой, жестокий человек. Как и почему, что конкретно сделал он, я это могу знать, но не хочу. Это как если бы я взяла в руки книгу и по названию знала бы, о чем она. Я могу раскрыть ее, тогда узнаю детали, а могу и не делать этого, если не захочу. Так вот, мне известно, каков он, а детали не нужны и излишни. Но раз он обратился ко мне, я не вправе сказать ему «нет». Потому что это значило бы судить другого. Даже то, что я сказала о нем сейчас, значит, что я как бы осудила его. А этого не должно. Но я не о том. Несимпатичен он мне. И вот, чтобы помочь ему, я должна заставить себя если не полюбить его, то постараться, чтобы во мне шевельнулась хотя бы какая-то симпатия. Я нарочно расспрашиваю его о близких – не потому, что мне это важно и нужно, а чтобы почувствовать, о ком скажет он с любовью и нежностью, чтобы хоть через это почувствовать к нему что-то доброе. Но и это не всегда получается. Так вот, в этом случае, чтобы убедить себя хоть в чем-то хорошем, что связано с ним, я стала говорить себе: какие красивые пуговицы у него на костюме. Но если мне не удалось преодолеть барьер отторжения, если человек активно неприятен, несимпатичен мне, пока я не сняла этого, сколько бы ни старалась, знаю, я ничем не смогу помочь.