11 сентября - стр. 38

– Мне за это деньги из кассы дают.

Сказала так просто, будто речь шла о постирушке.

– Зато дети у меня одеты-обуты. Языки учат, на пианино играют, а не по болотам от отчима бегают.

Глаза у нее стали нежными и тягучими, она отвернулась и принялась яростно чистить котел.

– И ты отсюда уходи, пока других до греха не довела. Скажи Тимофею спасибо, что он мужиков удерживает. А еще мне, – невесело прибавила она.

Перед сном Варя отошла в лес, как вдруг недалеко хрустнула ветка. Варя подняла голову: прямо на нее шел Степан.

– Пройдемся по бережку, Машута.

– Поздно, Степа.

В плечо больно вцепилась сильная рука.

– Пойдем.

– Уйди. Закричу.

– Куда ж тут уйдешь, тут остров, – прошептал Степан, мягким кошачьим движением зажимая Варе рот. – Развлекаешься, девочка? В бродяжью жизнь захотелось поиграть? Ты Тоньке-подстилке про детдом и бедную маму заливай.

Иголки впивались Варе в кожу, она провалилась в черноту, но неожиданно кто-то очень тихо, как зверь, так, что сучок не хрустнет, шедший по лесу, негромко позвал:

– Степан!

– Тс-с.

– Ты что там делаешь, Степан?

– Не вздумай вякнуть, – прошептал Степа и крикнул: – Что люди в лесу делают, дядя Тимофей?

– Поди к костру, разговор есть.

Варя не спала всю ночь. Рядом храпели уставшие мужики, девочка смотрела на полог, слышала, как поднялся ветер и пошел дождь. Дождь стучал по тенту, струи воды стекали на землю, воздух наливался сыростью, но в спальнике было тепло. Происходящее показалось муторным сном, из которого нужно было проснуться и только сделать для этого усилие, но усилие оставалось недостижимым, и вместо знакомых стен она видела полог и слышала, как раскачивались, стряхивая воду, деревья.

Медленно рассвело. Встали Антонина и ночевавший с ней Виктор, самый скупой и работящий из заготовителей. Они долго разводили под дождем костер, тихо и привычно переругиваясь, как муж и жена после тридцати лет общей жизни. Потянулись к завтраку мужики, лагерь наполнился голосами, кашлем и запахом табака. Варя тоже хотела встать и помочь Антонине, но Тимофей ее остановил:

– Спи, Марусенька, спи.

Вечером Степан не вернулся. Никто не говорил про него ни слова, как если бы никакого Степана на острове не было. Варя чувствовала себя виноватой, хотя и не была уверена, что его исчезновение было связано с ней.

С отъездом Степана – или же просто так совпало – жизнь на острове переменилась. Из-за дождей и холода собирали меньше клюквы и чаще оставались в лагере. Только двое продолжали ходить на болото, остальные сидели у костра и пили самогон. Однажды Тимофей стал вспоминать пустыню Атакаму, по которой шел несколько дней и едва не умер от жажды.