100 великих загадок российских городов - стр. 26

31 декабря 1833 г. Николай I пожаловал Александра Сергеевича из придворного историографа в камер-юнкеры. С подачи самого Пушкина считается, что сделано это было ради Натальи Николаевны, чтобы она обязана была присутствовать на придворных балах в Аничковом дворце. По сему поводу принято возмущаться и рассматривать чин камер-юнкера насмешкой. Это и в самом деле было младшее придворное звание, но ПРИДВОРНОЕ звание! В те годы на всю империю имелся всего 161 камер-юнкер, из которых старше и гораздо старше Пушкина по возрасту были 23 человека (другое дело, что само звание было им дано в более молодом, чем у Пушкина, возрасте). В Петербурге жили примерно 80 камер-юнкеров, очень разных по ранжиру. Официально Пушкин числился титулярным советником – весьма низкий чин IX класса из 14‑ти по Табели о рангах, поэтому камер-юнкерство его значительно возвысило. Все по тому же ранжиру в придворных званиях далее сразу следовал камергер (соответственно, современный контр-адмирал или генерал-майор сухопутных войск). Император заказал Александру Сергеевичу написание истории Петра Великого. Такой труд явно мог послужить поводом для присвоения звания камергера и возведения в графское или даже княжеское достоинство. Всё было впереди, но поэт полагал себя униженным и в своём придворном звании видел заслугу красавицы супруги.

О самой Наталье Николаевне объективно сказал М.А. Корф: «…прелестная жена, любя славу своего мужа более для успехов своих в свете, предпочитала блеск и бальную славу всей поэзии в мире и – по странному противоречию, – пользуясь всеми плодами литературной известности Пушкина, исподтишка немножко гнушалась тем, что она, светская женщина par excellence[16], привязана к мужу home de letters[17], – эта жена с семейственными и хозяйственными хлопотами привила к Пушкину ревность…» Наталья Николаевна побаивалась мужа в силу его вспыльчивости, но сохранилось свидетельство только о том, что это она прилюдно дала Пушкину пощёчину. И неудивительно, ведь благодаря своей красоте Наталья Николаевна котировалась при дворе гораздо выше Александра Сергеевича.

Все эти во многом надуманные сложности стали причиной раннего развития у Александра Сергеевича кризиса среднего возраста, что в конечном итоге и сгубило поэта. Только никак не ревность. По этому поводу сам поэт написал жене: «Я не ревнив, да и знаю, что и ты во все тяжкие не пустишься; но ты знаешь, как я не люблю всё, что пахнет московской барышнею…» И в дополнение ко всему по поводу придворных воздыхателей поэт написал жене: «Было бы корыто, свиньи будут». То есть меньше кокетничай с этими прощелыгами. И Наталья Николаевна строго блюла себя в свете. Сам же Пушкин очень скоро пустился во все тяжкие. «Жена сначала страшно ревновала, потом стала равнодушна и привыкла к неверностям мужа» (В.Ф. Вяземская).