100 великих загадок российских городов - стр. 20
«Куракин знает, что и мне было бы кой о чём порассказать…
Раз вечером, или, пожалуй, уже ночью, я, в сопровождении Куракина и двух слуг, шел по петербургским улицам. Мы провели вечер вместе у меня во дворце, за разговорами и табаком, и вздумали для освежения сделать прогулку инкогнито при лунном освещении. Погода была не холодна; это было в лучшую пору нашей весны… Разговор наш шёл не о религии и ни о чём-либо серьёзном, а напротив, был весёлаго свойства, и Куракин так и сыпал шутками насчёт встречных прохожих. Несколько впереди меня шёл слуга, другой шёл сзади Куракина, а Куракин следовал за мною в нескольких шагах позади. Лунный свет был так ярок, что при нём можно было читать письмо, и следовательно, тени были очень густы. При повороте в одну из улиц, вдруг вижу я в глубине подъезда высокую худую фигуру, завёрнутую в плащ в роде испанскаго, и в военной, надвинутой на глаза, шляпе. Он будто ждал кого-то. Только что я миновал его, он вышел и пошёл около меня с левой стороны, не говоря ни слова. Я не мог разглядеть ни одной черты его лица. Мне казалось, что ноги его, ступая на плиты тротуара, производят странный звук – точно как будто камень ударялся о камень. Я был изумлён, и охватившее меня чувство стало ещё сильнее, когда я почувствовал ледяной холод в моём левом боку, со стороны незнакомца. Я вздрогнул и, обратясь к Куракину, сказал:
– Судьба нам послала страннаго сопутника.
– Какого сопутника? – спросил Куракин.
– Господина, идущаго у меня слева, по шуму, производимому им.
Куракин раскрыл глаза в изумлении и заметил, что никого нет у меня с левой стороны.
– Как? Ты не видишь этого человека между мною и домовою стеною?
– Ваше высочество идёте возле самой стены и физически невозможно, чтобы кто-нибудь был между вами и ею.
Я протянул руку и точно ощупал камень. Но всё-таки незнакомец был тут и шёл со мною шаг в шаг, и звуки шагов его, как удары молота, раздавались по тротуару. Я посмотрел на него внимательнее прежняго, и под шляпой его блеснули глаза столь блестящие, что таких я не видал никогда ни прежде, ни после. Они смотрели прямо на меня и производили на меня какое-то околдовывающее действие.
– Ах! – сказал я Куракину. – Я не могу передать тебе, что я чувствую, но только во мне происходит что-то особенное.
Я дрожал, не от страха, но от холода. Я чувствовал, как что-то особенное проникало все мои члены, и мне казалось, что кровь замерзает в моих жилах. Вдруг из-под плаща, закрывавшего рот таинственнаго спутника, раздался глухой и грустный голос:
– Павел!
Я был во власти какой-то неведомой силы и механически отвечал: