100 великих крылатых выражений - стр. 33
, – написал о нем советский филолог М. Л. Гаспаров («История всемирной литературы». Т. 1. 1983).
Сам он изложил историю Рима от его основания до Второй Пунической войны на понятном всем языке, а вовсе не по-гречески, как делали до него (эта книга называлась «Начала»). Уже стариком он продолжал обрабатывать свои судебные и сенатские речи, добиваясь их особой выразительности и используя различные приемы ораторского искусства (не его вина в том, что впоследствии эти образцы ранней римской риторики, за исключением отдельных фрагментов, были утрачены). Погибли и почти все другие его книги, в том числе сочинения о праве, о врачевании, о военном и ораторском искусстве. Полностью сохранилось лишь одно его произведение – трактат «О земледелии», ставший бестселлером в древности. Сегодня эта книга считается ценным источником по аграрной истории Рима. Катон ведь был настоящим земледельцем «от сохи». Или землевладельцем?
Современные историки, рассматривая парадный портрет Катона, так и норовят взглянуть на его оборотную сторону, чтобы увидеть совсем другое. Якобы скромный, непритязательный хозяин земельного надела, он был, по правде говоря, крупным дельцом, купчиной. Тот же Плутарх, насмешливый греческий мудрец, безжалостно ведет счет плутням Катона. Этот «старый римлянин» со временем «пришел к мысли, что земледелие – скорее приятное времяпрепровождение, нежели источник дохода, и потому стал помещать деньги надежно и основательно: он приобретал водоемы, горячие источники, участки, пригодные для устройства валяльной мастерской, плодородные земли с пастбищами и лесами […], и все это приносило ему много денег… Занимался он и ростовщичеством, и вдобавок самым гнусным его видом» («Марк Катон», 21).
Ростовщик и делец в своей частной жизни, Катон неустанно взывал к примерам из прошлого, к доблестям предков, к их скромности и сдержанности, строгости и бережливости, порядочности и религиозности. Речь шла, разумеется, не о подлинном, а об идеализированном облике «старых римлян». Катон, как и его последователи, резко относясь к тем или иным модным поветриям (скажем, к стремлению выставлять напоказ роскошь или увлечению греческими обычаями и культурой), непременно приписывал пращурам противоположные качества (например, не подвергалось сомнению, что праотцы не любили роскошь и на дух не переносили греков).
Эта двойственность или, говоря жестче, фальшь пронизывала всю римскую жизнь во II в. до н. э. точно так же, как фальшь пронизывала всю советскую жизнь во II десятилетии до распада СССР (а современные историки все чаще проводят параллели между Римской державой и Советским Союзом). На словах все почитали (или старались почитать) доблести предков, и надпись на статуе, воздвигнутой в честь Катона еще при его жизни, говорила об этом: