100 грамм предательства - стр. 39

Конечно, я бывала здесь ещё со времён жизни в Питомнике: сначала нас водили в детскую секцию, потом в молодёжную. Выпустившись и получив свой отсек, я продолжала наведываться сюда, продолжала брать книги, даже если от их содержания меня коробило. Даже самая бесполезная книга несёт какой-то смысл – эту истину я уяснила давным-давно.

– Только не говорите, что мы вломимся в Библиотеку… – шепчу я.

– Не боись, – нам это ни к чему… – успокаивает Бубба. – Нора вон там…

Он указывает на кусты шиповника, на сей раз подстриженные в форме запечённого цыплёнка. Сколько бывала здесь, постоянно удивлялась фантазии здешних садовников. Хотя запросы наверняка поступают из Министерства Культуры и Просвещения.

Раздвинув ветви кустарника, мы один за одним исчезаем за плотной стеной зелени и оказываемся на крохотной полянке.

– Добрались… – выдыхает Тина. – Теперь точно уйдём…

Сколько бы я ни вертела головой, никакой Норы не вижу.

Фолк и Бубба наклоняются к земле и, ухватившись за цепь, которую я в высокой траве и не приметила, тянут её вверх.

Земля оживает.

Заросший травой люк раскрывает свою тёмную пасть.

– Добро пожаловать в Нору! – произносит Фолк, раскланиваясь.

Я подхожу ближе и заглядываю в темноту. Бублик тем временем отстёгивает цепь и опускает её в люк, зацепив за неприметный крючок сбоку.

– Прошу… – он приглашает меня к зияющему чёрным пятном отверстию. – Старые добрые катакомбы…

Я продолжаю стоять столбом, не смея пошевелиться.

Ненавижу темноту…

Однажды, когда мне было лет восемь-девять, девчонки заперли меня в туалете и выключили свет. Вместе с одинокой лампочкой на потолке погас и весь мир. Помню, как сидела на полу и тихо плакала, уткнувшись лицом в колени. А из углов выползали чудовища и тянули ко мне свои мерзкие щупальца…

Нашли меня только утром, когда я не явилась на завтрак. Стоит ли говорить, что с тех пор мы с темнотой не особо дружим?

– Я пойду первым! – возражает Фолк, мимоходом взглянув на меня. – Надо подстраховать её внизу.

Ловко подтянувшись на локтях, Фолк опускается в люк и исчезает.

Плюх.

Раздаётся тихий всплеск воды.

– Эй, я уже тут… – теперь его голос звучит глухо, будто он говорит в трубу.

Бубба кивает мне: мол, теперь твоя очередь. На этот раз точно не отвертеться. Делать нечего, и, присев на корточки, я опускаю ноги в бездну… болтаю ими, пытаясь нащупать хоть какую-то опору, но всё без толку.

Вот-вот – и точно шмякнусь на дно этой проклятой Норы.

Паника расползается по телу, подбираясь к самому горлу, царапает нутро и рвётся наружу отчаянным всхлипом, когда я чувствую ладони Фолка на своих лодыжках.