100 дней счастья - стр. 39

Почти все семьи на свете попадали в эту бессмысленную и унизительную спираль. Вокруг тебя кружится хоровод лекарств, больницы и аптеки обогащаются, врачи берут пациента за руку и отправляют на тот свет, но сначала обдирают как липку. Но я не дамся. Я обещаю себе, что не дамся.

– Сегодня у меня еще одна томография. Тогда и решим.

Я говорю во множественном числе, намекая Паоле, что понятие «мы» для меня важно и даже фундаментально. Она молчит. Очевидно, что я обидел ее куда сильнее, чем мог предположить.

Я беру тетрадь с портретом Дзоффа и снова пишу ярко-красным:

>сделать так, чтобы Паола меня простила

Пусть будут две главных цели. Если даже я вылечусь, а Паола меня не простит, это будет уже не жизнь.

Результаты компьютерной томографии готовы.

Посмотреть не хватает смелости.

Я выхожу на улицу.

Я направляюсь к Роберто, еще одному другу, который работает продавцом в книжном магазине. Нет, пожалуй, «друг», это я загнул. Он просто приятель. Но хороший приятель. Мы не виделись уже несколько месяцев, я был занят своими хлопотами, о которых читатель уже в курсе.

Роберто добрых пятьдесят пять лет. У него маленький магазинчик на углу позади Кампо-деи-Фиори, где он продает книги и комиксы. Настоящая дыра. Пыльная витрина, на которой угадываются очертания последних бестселлеров, начиная с «Я убиваю» Фалетти и заканчивая книгами Дэна Брауна, а рядом сгрудились состарившиеся и пожелтевшие классики. Несколько лет назад благодаря Роберто мне удалось собрать все выпуски любимого комикса «Дьяволик». Роберто продает книги по цене, написанной на обложке. Даже если книга вышла лет пятьдесят назад и на ней написано «150 лир», он переводит лиры в евро и выдает тебе сдачу с точностью до цента. В углу у него особая полка. На ней стоят романы, которые написал сам Роберто за последние тридцать лет, когда на работе выдавалась свободная минутка. С десяток книг. Они напечатаны на машинке и сшиты спиральной пружинкой. Каждая книга существует в единственном экземпляре. Цена каждой – двадцать евро. И если одна продается, то для автора она утеряна навсегда. Когда Роберто рассказал мне об этом, я думал, он шутит.

– Ты написал кучу романов и продаешь их, не оставив себе даже копии?

– А зачем?

– Ну, не знаю, чтобы не потерять. Чтобы заработать.

– Да кому нужны эти деньги. Я писал, и процесс доставлял мне удовольствие. Я уносился в другой мир. И этого мне вполне достаточно. А двадцать евро беру, чтобы окупить бумагу и чернила.

Мне всегда казалось, что Роберто – романтичный безумец. Ему нравится писать для собственного удовольствия, он не мечтает о славе, не надеется выиграть премию, не хочет участвовать в конкурсах, попасть в лидеры продаж.