Звонок мертвецу. Убийство по-джентльменски (сборник) - стр. 29
Она окинула Смайли быстрым взглядом, а потом вдруг улыбнулась – впервые. Это была изумительная улыбка, все ее лицо осветилось, как у ребенка.
Перед Смайли на секунду возник образ Эльзы Феннан в детстве – долговязая, подвижная девчонка-сорванец, подобная маленькой Фадетте у Жорж Санд – лишь формирующаяся женщина, словоохотливая и часто лживая. Она могла быть хитрой и вкрадчивой, готовой на все ради себя самой, а потом вдруг оказалась в голоде и страхе концлагеря, где каждый вел безжалостную войну за выживание. Вот почему улыбка показалась ему одновременно и жалкой – в ней смешались невинность детства и стальная воля, выкованная как оружие в борьбе за существование.
– На самом деле этот звонок имеет самое простое объяснение, – сказала она. – Я, кроме прочего, страдаю провалами в памяти – это что-то ужасное! Отправляюсь в магазин и не помню, что собиралась купить, назначаю по телефону встречу, но забываю о ней, как только кладу трубку. Приглашаю друзей погостить в выходные, а когда они приезжают, нас нет дома. Вот почему, когда мне нужно вспомнить о чем-то действительно важном, я иногда договариваюсь с телефонной станцией, чтобы мне позвонили за несколько минут до назначенного времени. Это как узелок на платочке, но вот только узелок не услышишь, верно?
Смайли всматривался в нее. У него пересохло в горле, и он с трудом сглотнул, прежде чем смог задать следующий вопрос.
– И о чем же вы просили их себе напомнить в этот раз, миссис Феннан?
Снова милая улыбка:
– Вот видите. Я уже напрочь забыла.
Глава 5
Мастон и пламя свечей
Пока они медленно ехали в сторону Лондона, Смайли перестал ощущать рядом присутствие Менделя.
В былые дни само по себе вождение автомобиля служило ему отдыхом, во время долгой поездки в одиночестве его усталый мозг переставал непрерывно работать, а физическое утомление от нескольких часов, проведенных за рулем, позволяло забыть о самых мрачных делах.
Вероятно, следовало считать еще одной приметой приближения преклонного возраста его нынешнюю неспособность отвлечься подобным образом. Теперь он нуждался в более сильных средствах: в последнее время он часто пытался вообразить себе прогулку по одному из европейских городов, вспоминая все магазины и интересные здания, которые должен был бы миновать. В Берне, например, его маршрут пролегал от Мюнстерского собора до университета. Но никакие самые напряженные умственные упражнения не мешали постоянному вторжению призраков дня сегодняшнего, возвращавших от грез к реальности. Это Энн похитила его душевный покой, Энн, с которой только реальность стала важна, а жить следовало здесь и сейчас. С ее уходом образовалась пустота.