Звезды взаймы - стр. 29
– Давно пора, – решительно сказал Бинк.
– …Прошли времена имперского гнёта, когда запасы ценного кислорода бездарно тратились на вздохи о Светлом Будущем и другие шовинистические привычки. Могу вас успокоить, сограждане, – я сделаю всё от меня зависящее, чтобы Светлое Будущее никогда не наступило!
– Теперь я спокоен, – подтвердил хоббит. А Васька от радости поперхнулся водой.
– …И галактическое сообщество, в лице своих лидеров, признало наши успехи. Как сказал старший помощник младшего секретаря посольства Соединённых Планет: «Уже близок час, когда Хахир-97 вольётся в лоно цивилизованных миров!» А я, сограждане, буду трудиться, чтобы этот последний час наступил как можно быстрее!
– Да здравствует наш любимый муадиб! – крикнул бомж.
– Да здравствует муадиб! – заорали мы в четыре глотки.
Пирожки доели.
Что было потом, вспоминается хуже…
Мир вспыхивал и переливался разноцветными красками. Лампы горели, как осколки солнца. Хотелось сделать что-то выдающееся – написать симфонию или совершить подвиг!
И мы заказали два литра крепкой настойки…
Кажется, пытались пить с роботом на брудершафт. При этом Васька называл его «Аллой» и нежно обнимал за станину. Дима танцевал стриптиз на барной стойке и чуть не раздавил розовых чёртиков – тех, что танцевали рядом. Мы с Бинком махали руками и спорили, кто первым долетит до потолка…
Выявить победителя не успели.
Потолок куда-то съехал вместе с крышей. И все оказались под тускнеющим вечерним небом.
Мы стояли посреди площади и пели гимн Хахира-97. Никто не знал ни единого слова, но мы очень старались и сочинили лишних десять куплетов.
Бомж сказал, что гарантирует нам своё покровительство – такие таланты не должны пропадать.
Тёмно-фиолетовое небо было вышито серебряным бисером. Оранжевые бегемоты порхали над городом.
В эту минуту мы твёрдо решили, что никуда не уедем с такой замечательной планеты.
Глава 5
Очнулся я от холода. Зевнул и перевернулся на другой бок. Лежать почему-то жёстко. Ну и постель – настоящий камень!
Я приоткрыл глаз и увидел, что не ошибся. Три тела покоились на выложенной гранитными плитами дорожке. Моё – было четвёртым. Яркая луна озаряла эту идиллическую картинку. Очень красиво. Но всё-таки холодно. И ещё было в этом что-то неправильное…
Я сам не знал, что. Тело отнюдь не возражало против горизонтального положения. Более того, настойчиво стремилось к нему вернуться.
Всё-таки разум взял верх. Я встал, выпрямился и сделал один шаг – как раз достаточно, чтобы помочь товарищу. Размахнулся и отвесил Ваське пинок под зад.
Лубенчиков повернул голову, пытливо глянул в небо и выругался матом.