Звезды Берега - стр. 14
– Как? – Грегор задумался. – Вот, например, ты. У тебя живая душа. Гибкая, ищущая, сильная, как молодой росток, не смотря на то, что прошла твоя душа через очень многое… ведь так?
Ит покивал. Больше для проформы, потому что подобные слова на самом деле мог бы произнести любой, и о любом.
– У тебя было очень много испытаний, – Грегор нахмурился. – Ты не мог найти себя. Вы оба не могли, но тебе пришлось сложнее. Вы похожи на Пропащих, у вас где-то глубоко что-то от них есть, только вот никак не пойму, что… Но сейчас вы точно не Пропащие. Ты сложный очень. А ещё… кто же это так сильно болел? Кому ногу резали? Жене? Ох ты ж… давно было, а ты до сих пор с такой болью про это… много, много всего было, хорошо, что обошлось, что душу не искалечило, ведь могло. Ты сильный, вы оба сильные, потому что трудно душу сохранить, труднее всего, она как хлеб, чуть что не то, черствеет… вы не совсем нашего племени, кажись, как-то странно немного. Вот это я не пойму, это ты мне потом сам расскажи. Вижу одно, а слова найти не могу, потому что одно – оно другое чуть-чуть. Расскажешь?
А вот это уже было верно – в том числе и то, о чем Грегор сказал последним.
– Расскажу, – пообещал Ит.
– Это хорошо, – одобрил Грегор. – Ты вроде из тройных, их тут сильно много, я легко узнаю обычно. Но ты не совсем, что ли. Или совсем? Вот путаный какой. Заморочил меня.
– Он не нарочно, – улыбнулся Скрипач.
– Да, он не нарочно, – покивал Грегор. – А вот ты, – он глянул на Скрипача, – любишь, чтобы нарочно, так? Наплачемся, чую, мы с тобой, с паразитом этаким.
Скрипач закрыл глаза ладонью.
– Я же еще ничего не сделал, – произнес он с чувством. – За что?!
– Ну так ведь сделаешь, – развел руками Грегор. – И нечего глаза бесстыжие руками закрывать. Ты давно не делал. Соскучился, поди.
– Точно, они Видящие, – Иту вдруг стало весело. – Спасибо, Грегор.
– Да было бы за что. Сирин, ночь идет, по домам бы пора. Сегодня не летим, молчит колокол, – Грегор зевнул. – София, пойдем. Доброй тебе ночи, Сирин. Доброй ночи, братья.
Спать легли в той же комнате, наскоро поужинав тем, что заказала Оливия – мясное рагу и тонкие, хрустящие лепешки, сдобренные пряными травами, удивительно напоминающие фокачча.
– Слушай, можно спросить? – не выдержал, наконец, Ит.
– О чем? – не поняла Оливия.
– Про твои часы. Почему на них восемнадцать часов?
– Потому что это правильно, – отрезала Оливия. – Потому что должно быть восемнадцать часов. Это я отлично помню. Оттуда.
– Оттуда? – Ит удивленно поднял брови. – Из той жизни?
– Да, – кажется, Оливия разозлилась. – И вот только не начинай! Тут иногда бывает один любитель поспорить, как раз из Пропащих, так для него свет клином сошелся на моих часах. Он тоже спрашивал, откуда я взяла про восемнадцать.