Звездный рыцарь - стр. 10

По установленным правилам самый ловкий получил в награду золотистый плащ и топазовый аграф-звезду, древний эльмитский символ мудрости. Вручая боевой браслет, Старшина наделил победителя новым именем – рыцарь Звезды.

Узнав о предстоящем подвиге, рыцарь Звезды не колебался ни секунды. Горделиво выпрямившись, он с воодушевлением поклялся отдать всю силу ума, а если потребуется – и жизнь для блага своего народа.

Через час в мужском Доме Собраний напутствовали трех рыцарей. Все, кто знал хоть что-нибудь о стране Мрачного ярла, а также о землях, которые предстояло пересечь отважным путникам, рассказывали об удивительных растениях, гнилых болотах, неприступных скалах и ни на что не похожих существах, с которыми им предстояло встретиться.

На закате жители Большого города провожали рыцарей. Нарядные эльмиты вышли далеко в поля, чтобы как можно дольше видеть своих героев. Три яркие фигуры – алая, синяя и золотая, – удаляясь, становились все меньше и меньше, пока не превратились в крошечные точки и не скрылись за лесом.

Но что застрял без толку я среди подобной чепухи?

Ведь не монах я, не судья, чтоб у других считать грехи!

У самого дела плохи.

Франсуа Вийон

Набираясь сил перед дальней дорогой, Роман бродил по окрестностям. Защитный легкий скафандр для работ в реакторе из предосторожности он все же почти не снимал. Каждый день приносил массу интересного и неожиданного. То Роман натыкался на съедобные плоды, цветом и формой напоминавшие баклажаны, но висевшие на колючем безлистном дереве; то, бредя по течению ручья, он находил тихую заводь, в которой не хватало разве что стрекоз и кувшинок, и, сбросив скафандр, с удовольствием купался; то, гуляя по лесу и собирая растения, он вспугивал каких-то мелких зверюшек, которых ни разу даже не разглядел как следует: так быстро они исчезали в зарослях...

Но больше всего ему нравились летающие цветы. В первое утро своей робинзонады Роман увидел, как, согретые встающим солнцем, цветы разворачиваются, плавно поднимаются в небо и парят, слегка покачиваясь, и счел их здешними бабочками. Но нет – прелестные создания оказались все же растениями. Они не пугались протянутой руки, не разлетались, если Роман шел по поляне... В полдень цветы еле виднелись, порхая выше деревьев, а к вечеру постепенно опускались, словно утомленные долгим полетом, сворачивались в серые комочки и покрывали землю точно россыпь горошин. Они никогда не перелетали на другие поляны, и это было странно – ведь сильному ветру ничего не стоило забросить их далеко от родного места; но цветы с поразительным упорством держались своей территории.