Звёздный десант - стр. 92
– Вот и наш новый чтец, – представила она его.
После чего началось знакомство, и все присутствующие, а собралось там человек восемь, кроме Светланы и Веры, называли свои имена. Старшим среди них был Роман Петрович, но и тому еще не было сорока, так что Стас вполне мог посчитать себя среди них старейшиной.
– Вот вы помните еще пение на церковно-славянском, – говорила Серафима, которая играла на пианино. – Вы всегда все понимали?
– Случались непонимания, – отозвался Стас. – Но редко. Я с пятнадцати лет был в храме чтецом, так что привык к языку сызмальства.
– К сожалению, я таким опытом похвастаться не могу, – признался Роман Петрович. – Я пришел к Богу только лет восемь назад, когда работал в Китае. У нас в группе был батюшка, и он меня поразил своим отношением к людям.
– А что вас влечет к старому языку? – спросила Светлана у него. – Вы же пришли в церковь, когда здесь уже торжествовал русский.
– Я не могу сказать, что меня влечет, – стал объяснять Роман Петрович. – Просто он в самом деле очень музыкален. Когда мы поем на церковно-славянском, я чувствую настоящий полет.
– Это молитвенная сила, – стала объяснять полная женщина по имени Клара. – Для меня родной язык немецкий, но когда я услышала пение на церковно-славянском, я поняла, что такое молитва.
Так они некоторое время посвятили разговору, в котором Стас участвовал без особого желания, и наконец вспомнили о своей сверхзадаче. Роман Петрович раздал всем тексты богородичного тропаря Державной иконе Божьей Матери «О, Преславнаго чудесе!» и сел к пианино. При первом исполнении Стас только слушал, потому что певцом он себя не считал, да и никто другой его не считал. Но когда его спросили, он стал делать поправки в тексте, и невольно был вынужден спеть несколько фраз. Здесь начались расспросы, и он стал объяснять и смысл слов, и историю песнопения. Потом уже они пели вместе, хотя Стас явно стремился стушеваться, чтобы не мешать петь специалистам.
Потом пели и другие богослужебные пения, причем некоторые из них Стас даже не знал, но участвовал в пении вместе с остальными, потому что вошел во вкус. Удивительная особенность церковно-славянского языка для него состояла в том, что в его звучании слышалось эхо истории. Все эти инверсии, выстроенные по греческим правилам, казалось бы создавали ненужные трудности, но именно в этих трудностях звучала реальность прошедших эпох. Потом они даже исполнили покаянный псалом, где Стас исполнял роль канонарха, зачитывая прежде стихи, чтобы хор повторил их в пении. Певчие были очень довольны, да и сам Стас испытал полное удовлетворение, сразу избавившись он своих прежних опасений.