Звездный билет (сборник) - стр. 77
– Вас как зовут?
Нечего с ними церемониться. С некоторых пор я понял, что с девчонками нечего церемониться.
Она ответила:
– Ульви.
Это мне понравилось. Ульви – это звучит. Ульви Воог – есть такая чемпионка по плаванию.
– Ульви – это звучит, – сказал я, – а меня зовут просто Дима.
Я вернулся к своим ребятам и небрежно бросил:
– Подклеил одну кадришку.
Ребята сидели на ящиках и смотрели на меня, как волки-новички в зоопарке.
– Правда, ничего себе кадришка? – спросил я. – Ее зовут Ульви.
– Иди ты, Димка, знаешь куда! – пробормотал Алька и отвернулся.
– Видал? – сказал я Юрке и насмешливо кивнул на Алика.
– Да брось! – буркнул Юрка и отвернулся.
– Пошли красить! – гаркнул я.
Нет, черти, вы мне настроения не испортите. С каждой минутой мне становилось все веселее и веселее.
Мой ободранный корвет «СТБ-1788» некогда был покрашен в черный и желтый цвета, как и все эти маленькие сейнеры. Борта черные, а рубка желтая – довольно мрачный колорит. Не мог я красить борта черной краской, когда такое веселье в душе. Эстонские парнишки мазали в это время ведра яркой, как губная помада, красной краской.
Алик и Юрка сразу подхватили мою идею покрасить борта сейнера в красный цвет. Антс и Петер долго не понимали, а потом захохотали, сбегали куда-то и принесли несколько ведер красной краски. Мы стали красить сейнер. Петер трудился на причале. Юрка сидел под настилом и красил внизу до ватерлинии, а мы втроем, Антс, Алик и я, стояли в лодке с наветренной стороны и яростно малевали другой борт.
В общем, жутко весело было, и я представлял, что случится с моим железным капитаном Игорем Баулиным, когда он увидит свой красный корабль. Его хватит удар. Его переведут на инвалидность, и он будет сидеть дома и без конца писать письма в газету. А нам дадут другого капитана.
Было очень ветрено. Чайки кричали, как детский сад на прогулке. Здорово пахло йодом, какой-то гнилью и краской. «СТБ-1788» будет красным, как помидор, как платочек на голове Ульви, как губная помада у всех этих.
Может быть, красить все вот это красным? Все черное перекрашивать в красное? Ходить повсюду с ведерком и кистью и, не давая никому опомниться, все черное перекрашивать в красное?
Утром с пригорка я увидел, как покачивает мачтами мой красный сейнер, и сразу же его полюбил.
Старикашка Кууль разошелся. Он махал руками перед моим носом и кричал:
– Курат! Что ты наделаль, Денисов! Что ты наделаль! Что скажет морской регистр? Он не пустит судно в море. О, курат!
– Успокойтесь, капитан Кууль, – успокоил я его. – Не все ли равно морскому регистру – красный сейнер или черный? Все остальное ведь в порядке. Рыбу он ловить будет и красный. И может быть, даже лучше, чем все черные.