Звездные женихи для матери-одиночки - стр. 25
Так что, переодевшись в розовое – именно так тут выглядят те, кто обслуживает инопланетников, я прокралась в другой конец лагеря. Для этого мне пришлось сказаться больной. Мне повезло, что одна из моих хороших знакомых согласилась прикрыть меня в медблоке. Для этого были основания – все последние дни я чувствовала себя плохо. Возможно так на мне сказывалась местная вода и пища. А, может, еще что.
Пришлось пройти проверку на анализаторе, который даже по моим представлениям был рухлядью. Не удивительно, что машина заглючила в конце концов и мне сказали, что на утро объявят результаты.
Утром я уже ушла в инопланетный блок.
Сердце стучит под горлом как бешеное, когда я разношу заключенным еду. Все это время я ищу знакомые фиолетовые глаза, вглядываясь во тьму бараков. Надо сказать, что пленники федерации живут еще хуже нас. Наверное потому, что способны выдержать совсем уж бесчеловечные условия. За все то время, что я тружусь на рудниках, я уже успела изучить валорианцев – они крайне практичны и унижение врага для них не самоцель.
Характистика имперцев, которую я услышала от Доракса, описывает их как нельзя лучше – мы все просто третий сорт, средство для процветания Империи. И все, что сдерживает этих существ от того чтобы делать условия еще хуже – простой и рациональный расчет: тогда пленники попросту умрут и некому будет рисковать своими жизнями в шахтах. Притом, что им нет никакого резона заботиться о нас.
Барак за бараком оказывается населен совершенно незнакомыми мне расами. Но Доракса я нигде не обнаруживаю.
Но ведь он попросту не мог оставить меня!
Наконец на глаза мне попадается карцер.
Дыхание спирает. Я слышала об этом ужасном месте, куда уводят самых несговорчивых. Наверняка мой мужчина там!
Обманов обойдя охрану, я приближаюсь к двери и несколько раз ударяю по ней кулаком.
Я понимаю, как сильно рискую в этот момент, но я ужасно соскучилась. Доракс и мысли о нем – главное, что позволяло мне держаться. Я не просто доверилась этому мужчине, я, кажется, его полюбила. Не знаю, в какой момент это произошло: тогда, когда мы дрейфовали в космосе или когда я уже жила в бараках и воскрешала в памяти его образ только чтобы отвлечься от безысходности, окружавшей меня плотным кольцом.
– Назовитесь, кто там, – негромко произношу я, перейдя на тот язык, на котором мы с Дораксом разговаривали.
Ответом мне служит тишина. Тогда я решаюсь сказать, кто я.
Несколько невероятно долгих мгновений по-прежнему тихо и затем я слышу тяжелые шаги. Вздох. Гремит цепь – должно быть, кто-то значительно выше меня присаживается около двери.