Размер шрифта
-
+

Звездное тепло - стр. 3

– Мои родители, – не успокаивалась я. – Их не обмануть похожей инопланетянкой. Они меня знают.

– Мы обеспечим дорогостоящую межпланетную связь. Программные установки вашего коммуникатора изменены, – “сом” вынул из глубокого кармана своего комбинезона мой планшет и дал в руки. – Звоните родителям в определенное время и говорите с ними не более пяти земных минут.

Я тяжко вздохнула. Меня не отпустят. Я их пленница – надеюсь, только на время практики.

Надо радоваться! Их технологии намного превосходят земные. Я тут наберусь высших знаний, а потом, вернувшись на родную планету, совершу кучу открытий, достойных Нобелевской премии. Помогу человечеству шагнуть вперед по пути научно-технического прогресса!

Если меня не проглотит живьем горный хищник… Вот злая ирония судьбы – помешанная на чистоте растерзана пыльным чудищем!

Я ненавидела грязь, привыкла вытирать каждую пылинку. В доме чистюли нет места для открытых полок и стеллажей. Книги и сувениры удобно хранить за стеклом.

– Я, доишиэлльин Кан-Те-Итевиит-Комойен-Темеарари, буду вашим куратором, – представился губастый здоровяк.

– Простите, уважаемый, могу я звать вас Дядя Сом? – смущенно выпалила я, побоявшись не запомнить его имя и должность.

В уме перемешались: рыба, которую напоминал зарубежный куратор, а также дядя Том, дядя Сэм и мой родной дядя Гриша, который, видимо, не раз гостил в чужой галактике, да еще и племянницу туда на практику “сосватал”.

– Зовите как вам удобно, – согласился Дядя Сом и приказал калемейскому курсанту. – Вручите гостье подарок Председателя и отведите ее в коюту. Поздний вечер по усредненному галактическому времени. Пора спать.

Утон передал мне серого плюшевого мишку в красном берете и галстуке-бабочке. Мягкого и уютного игрушечного парижанина.

– Слышал, что люди не могут уснуть без искусственных животных в постели, – признался шипастый симпатяга. – Пусть он подарит хорошие сны.

– Спасибо Утон, – я впервые после похищения искренне улыбнулась.

Жители станции готовились ко сну. В светлом холле, куда открывался выход из медицинской лаборатории, и казавшихся бескрайними темно-серых коридорах мы никого не встретили.

Сердце взволнованно колотилось в груди. Дыхание замирало всякий раз, когда мерцали перед усталыми глазами яркие картинки больших информационных табло или подающие неизвестные мне сигналы огоньки тонких лампочек, встречавшиеся повсюду на стенах.

По пути к гостевой каюте мы разговорились с приставленным телохранителем о том о сем, перешли на “ты”. Утон сносно говорил по-русски, не считая щелкающего акцента. Язык его родной планеты Улар мне показался кошмарным. В нем каждое слово начиналось на букву “У”. Даже название расы изначально писалось “укалемеи”, пока Председатель правления содружества, похожий на гигантскую мохнатую гусеницу, не сократил его до “калемеев” для личного удобства. Кстати, заочно самого важного политического деятеля галактики многие существа так и называли “Председатель Гусеница”. Его настоящее имя не всякий мог произнести.

Страница 3