Звёздная пара. Путь через вечность - стр. 26
Гусли долгое время были под запретом. Звуки гуслей способны пробуждать генетическую память. Тембр их струн приводит в резонанс струны души. Древние трёхструнные крыловидные гусли – предельно приближенный к идеальному божественный музыкальный инструмент. Он повторяет акт творения Вселенной и подпитывает светом Космос, не давая хаосу разрушить его.
20 Рассказы Арины. История рождения
«Ну здравствуй, это я…» – их кодовая фраза, приветствие по телефону или при встрече. Строчка из культовой песни Владимира Высоцкого «Ноль семь» была святыней, паролем доступа в другие миры. В волшебные миры авторской и бардовской песни.
Ленка и Алик. Счастливые и весёлые, всегда вместе мчались навстречу очередным приключениям на поездах и электричках. Ломали лыжи (но не ноги) в горах Восточного Саяна и Хамар-Дабана.
Дуэтом пели под гитару до хрипоты на послепоходных сборищах, что романтично назывались «клюквами» – очевидно, от слова «клюкнуть». Разноголосье товарищей нестройно поддерживало.
Они были идеальной парой – от музыкального слуха, казалось, одного на двоих – до учёбы и увлечений. Заканчивали матфак универа в один год. Умник Алик – даже с красным дипломом.
Были обожаемы друзьями. Без них не обходилась ни одна весёлая студенческая вечеринка или городской слёт самодеятельной песни.
И даже внешне походили друг на дружку. Потому и получили сценическое прозвище – Близнецы.
Но однажды «весной вдохновенной» Ленка неожиданно сильно заболела. А они как раз собирались на Кавказ, на Баксанский фестиваль самодеятельной песни. Алик ехать отказывался, хотел остаться с ней, но всегда решительная Ленка настояла:
– Нечего тут возле меня вздыхать, я не при смерти, скоро поправлюсь. И уговорила ведь – Алик уехал один.
Ленкина болезнь давно прошла, но с каждым днём ведомые невидимым полководцем полки хандры наступали: Алик не возвращался. Она не находила себе места. Сердцем чувствовала: что-то стряслось. Но гнала подальше тяжёлые мысли. Ведь если б в горах грянула беда, контрольно-спасательная служба давно бы уже сообщила…
Так прошли три недели тишины. Зелёное тополиное цунами весны накрыло город. Воробьи орали, как оглашённые. Казалось, весь мир ожил в теплых лучах солнца и родился заново – другим.
Ленкино сердце будто остыло. Она целыми днями молчала. Подолгу равнодушным изваянием стояла у окна. Перестала выходить из дома. Мать с отцом тревожно переглядывались, но не беспокоили её. Общались лишь на бытовые житейские темы.
И вот в тихом, застывшем в напряжённом ожидании доме неожиданной трелью зашёлся звонок.