Звездная королева - стр. 8
Но в следующую секунду ужасающая мысль вырвала меня из оцепенения.
Речь отца!
Сердце дрогнуло. Как много я пропустила? Я бросила еще один взгляд на сияющую арку, под которой исчез наставник. Возможно, он просто оказался суевернее прочих. В конце концов, сегодня состоялись похороны. «И ничего более. Ничего». Я вновь и вновь мысленно повторяла эти слова, словно перебирала обереги, пока не стерла из памяти образ двух миров, что сходились перед моими глазами в ослепительную призму.
По прислоненной к полкам лестнице я поднялась прямиком к полой крыше и стропилам над отцовским святилищем.
Грубое, шершавое дерево кололо ладони. Я крепче сжала перекладины и улыбнулась, когда под кожу скользнули занозы. «Я здесь. Я не призрак. Призраки заноз не сажают». Спокойно и уверенно я втиснулась в зазор между балками, оттолкнулась ногами и исчезла под потолком.
В первый раз, когда я забралась на стропила, сердце мое стучало так неистово, что я едва слышала, о чем там спорили придворные, советники и отец. Женщин не пускали в святая святых внутреннего двора, и поимка повлекла бы за собой суровое наказание.
Но вскоре я наловчилась и теперь шныряла между перекладинами точно ящерка. Поджав под себя ноги, я надежно устроилась на стропилах и затаилась. Не знаю, сколько часов я уже провела вот так, подслушивая из своего укромного уголка. Там, наверху, я могла притвориться безмолвной и мистической владычицей, что повелевает людьми внизу. Там я узнавала то, чему не в силах научить ни один наставник: как над каждым в комнате довлеет власть, как слова льнут к ногам сытой кошкой или мелькают шипящим раздвоенным языком, как легко захватить внимание публики. Там я почти понимала все жизни и истории, сокрытые в бесчисленных талмудах и свитках летописей в архиве. В святилище отец встречался с иностранными сановниками, здесь проводились военные советы, обсуждался урожай и принимались важнейшие решения. Оно было сердцем королевства, а на троне восседал мой отец. Согласно архивам, он правил с десяти лет. Если у него и были братья и сестры, в записях их имен не сохранилось.
Я прижалась к стене и приготовилась слушать. Самое начало я пропустила, но придворных оно явно потрясло. Даже из моего укрытия было видно, сколь бледны их лица, да и воздух словно накалился от напряжения.
В святилище хранились все напоминания о войне, бушевавшей не менее шести лет. Вдоль стен, словно железные черепа, выстроились помятые шлемы. Придворных они нервировали. Некоторые даже отказывались сидеть подле доспехов мертвецов, но отец настоял: