Звездная бабочка - стр. 4
Ела она что придется: конфеты, арахисовое масло, бутерброды с шоколадным маслом, чипсы, мороженое.
Ее мучила бессонница – и она глотала снотворное.
Ее терзала боль – и она поглощала обезболивающее. Нервы у нее были совсем ни к черту – и она пичкала себя успокоительным.
А уныние гасила антидепрессантами.
Однако под комплексным воздействием лекарственных препаратов жизнь вокруг не стала лучше – она будто проглядывала сквозь ватную пелену.
Медленнее! Слабее!
Элизабет Мэлори, утратившая способность двигаться после стольких лет активной жизни, делала то, чего прежде никогда не делала: она часами валялась на подушках, объедалась сладостями и с набитым ртом тупо пялилась в телевизор. Когда она ничего не жевала, то дымила как паровоз, когда не дымила как паровоз, прикладывалась к бутылке. А когда не прикладывалась к бутылке, поглощала таблетки.
О том, что творилось в мире, который некогда принадлежал ей и от которого она всегда бежала на океанские просторы, Элизабет Мэлори узнавала теперь из теленовостей.
И грубых картинок.
Миром ее была война.
Миром ее был религиозный фанатизм.
Миром ее был слепой терроризм.
Миром ее было повсеместное загрязнение окружающей среды.
Миром ее был быстрый и неуклонный рост народонаселения.
Миром ее были бедность, голод, нищета.
Между тем во всех странах мира возник класс новоявленных богачей, цинично возвышавшихся над обществом страждущих.
И был среди упомянутых нуворишей некий Габриель Макнамара, первопроходец в области информационно-вычислительных технологий, мало-помалу перекупавший своих конкурентов и с недавних пор переключившийся на генетику. Таким образом, он подчинил себе машины и живых существ.
Поговаривали, будто он обладал самым крупным состоянием в мире. Даже главы государств принимали его у себя как равного. Слушая однажды, как он расписывал свой идеальный дом будущего, Элизабет Мэлори подумала: будь у нее возможность передвигаться на собственных ногах, как прежде, она непременно пошла бы к этому самому Макнамаре и попросила у него денег на постройку нового парусника – не чета всем, на которых она гоняла прежде.
Но очень скоро это видение заслонило другое. Она вдруг вспомнила птицу, которую как-то видела, когда проходила мимо затонувшего танкера, – перепачканную мазутом чайку, тщетно силившуюся расправить крылья.
7. Проблеск в ночи
Нет сил.
Ив Крамер попросил год отпуска.
После суда инженер, терзавшийся угрызениями совести, не раз пытался разыскать Элизабет Мэлори, но та дала ему ясно понять, что больше не желает видеть человека, превратившего ее жизнь в кошмар.