Звезда второго плана - стр. 42
Алле внезапно захотелось сказать что-то такое, что вывело бы его из себя. Заставило бы злиться. Нервничать. Смеяться. Что угодно, лишь бы разбить корку этой холодной, ни к чему не обязывающей вежливости двух совершенно посторонних людей. Но, как назло, в голову не приходило ничего подходящего.
Официантка поставила перед ним тарелки и выжидающе посмотрела на Аллу.
– Мне зеленый чай, пожалуйста, – твердо сказала она.
Егор дернул бровью, а на губах появилась легкая усмешка.
– Ты без денег, что ли? – спросил он.
– Почему сразу без денег? – возмутилась она. – У меня полно денег. Целые кучи. А ты чего такого заказал?
Она сунула нос в его тарелку и усмехнулась:
– Надо же, мяско… Как-то по-плебейски, Черский. Чего ж так бедненько-простенько? Надо было заказать омара. Здесь отличные омары.
– Рекомендуешь?
– Ага. Я тут на прошлой неделе кушала омара! Сказочно. Правда, жутко дорого, но ты ведь у нас мальчик богатый.
Он отвернулся, побарабанил пальцами по столу, а потом посмотрел на официантку и улыбнулся совершенно по-другому, тепло и искренне:
– Принесите девушке омара. И зеленый чай.
Алла вспыхнула.
Официантка улыбнулась и ушла.
Егор начал резать мясо на кусочки. Алла внимательно следила за его руками, которые сотрясала едва заметная дрожь. Она взяла его вилку и насадила на нее кусочек мяса:
– Не возражаешь, если я у тебя тут немного попасусь?
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался Егор.
Алла сунула мясо в рот и придвинула к себе салат:
– Честно говоря, у меня здесь выставка. Ты же помнишь, я немного писала. А после того, как ты выгнал меня с работы, я стала писать еще больше.
Она ковырялась в салате, поглядывая на Егора исподлобья. Смутится? Разозлится? Обидится? Егор откинулся на спинку диванчика и смотрел на нее без эмоций. Под его тяжелым взглядом есть было неприятно. Алла отодвинула салат и замолчала.
Егор разглядывал ее с каким-то странным, смешанным чувством. Сколько они прожили вместе? Больше года. Он даже подумывал о женитьбе и временами, тайком от нее, с легким любопытством разглядывал кольца на витринах. А потом что-то сломалось, сжалось. Он, задавленный новой работой, новыми обязанностями, выпустил ее из виду, иногда раздражаясь от ее присутствия и настойчивых попыток обратить на себя внимание, в то время как ему, издерганному и злому, требовалось несколько часов тишины и одиночества. Алла, растерянная и напуганная его странным поведением, в какой-то момент бросилась в омут новой страсти, не сознавая последствий.
Теперь она казалась ему совсем иной. Она постриглась, став очень стильной с этим удлиненным каре с закругленными прядями, слегка похудела, отчего линия скул казалась более четкой. Даже глаза, зеленые, как у ведьмы, смотрели по-другому. Во всей манере держаться появилось что-то новое, притягательное и одновременно раздражающее.