Звезда второго плана - стр. 35
– Значит, так, все делают то, что я говорю. Рая! Хватит ныть, в тебя ничем не попало! Отвечай: повар приехал?
– При-приехал, – пробулькала напуганная Раечка. – Я его пока в холле усадила на диванчик.
– Отлично. Иди и карауль его, чтобы не смылся. Кофе там дай или журнал. Ты, – Егор ткнул пальцем в Марию, – не желаешь сниматься с ним?
Он мотнул головой в сторону Антона. Мария, кипевшая от ярости, лишь кивнула, всерьез опасаясь, что если откроет рот, то взорвется. В приоткрытое окно дуло. Ветерок гулял по комнате и неприятно холодил спину. Голубева подумала, что надо будет попросить прикрыть окно, иначе завтра она сляжет с простудой.
– Ты не желаешь ждать? – спросил Егор у Антона.
Тот высокомерно кивнул:
– Естественно. Не моя проблема, что вы все перепутали, и я…
– Так, тихо, ша! – прервал Егор и на минуту задумался. – Маша, у тебя время есть?
– Нет, конечно, – возмутилась она. – Я, между прочим, сегодня еще спектакль играю.
– Тогда два варианта: или вы оба идете на эфир вместе, или кто-то уступает. Ну, а поскольку никто из вас уступать не хочет, добровольца я назначу принудительно.
– У меня спектакль, и я пойду первой, – стиснув зубы, процедила Мария. Антон фыркнул.
– Я тогда вообще уйду, и выпутывайтесь, как хотите.
– Да без проблем, – отмахнулся Егор. – Поставим с Залевским итальянца. Пусть макароны по второму кругу приготовит, делов-то… А завтра отснимем кого-то еще. Мы же в записи идем, так что нам фиолетово, какая очередность будет. Эфир в субботу, у нас еще уйма времени. Можешь уходить.
Антон прищурился, а потом нехотя произнес:
– Ладно, черт с вами. Подожду Залевского.
– Вот и чудно, – спокойным тоном сказал Егор. – Коля, сходи за Раей и поваром. Сейчас начнем работу. Ира, Марию на грим. Антон, подожди в кафе или, если хочешь, можешь в студии посидеть со зрителями. Так… все, все, все, за работу!
Гримерка, только что напоминавшая разворошенный муравейник, мгновенно опустела. Внутри остались только Голубева, гримерша и Егор, неподвижно уставившийся в пол. Сизый дым сигарет медленно вытягивался на улицу.
– Гош, – сказала вдруг Голубева. – Ты прости меня, дуру старую. Сам понимаешь, как мне неприятно его видеть.
– Я понимаю, – ответил Егор.
Его голос был тусклым, как сгоревшая лампочка. Мария вдруг пожалела этого красивого, но бесконечно холодного мальчишку.
Переживает… Не то что этот поганец!
Мария вздохнула и проникновенно сказала:
– Не подумай, я очень ценю, что ты сейчас для меня сделал… Просто… Просто иногда приходится включать стерву. А иначе никак. Здорово ты его припугнул. Он теперь шелковый будет, морду-то надо рекламировать…