Звезда упала - стр. 5
От прежних же времён осталась на пригорке полуразвалившаяся церквушка, поначалу применявшаяся новой властью как склад, а нынче, в связи с полностью проваленной крышей, служившая только для детских игр, да старый, всё ещё крепкий помещичий дом, основательно перестроенный изнутри и названный в соответствии с новыми веяниями поначалу клубом, а теперь торжественно Домом культуры пос. Дарьино.
Во время Гражданской дарьинцам пришлось совсем туго, власть менялась постоянно, то деникинцы захватывали горемычное село, то махновцы, то ещё какие-то менее известные вооружённые формирования. Причём всякий раз происходило это неожиданно, какдля самих селян, так и для очередных, нередко заблудившихся захватчиков, с удивлением обнаруживавших вполне благополучное поселение в таком диковатом, оторванном от цивилизации месте. Население в те годы сократилось почти втрое, да и те, кто остался, еле выживали.
Собственно, это и понятно, каждая власть забирала себе всё, что могла, а землю ведь по-прежнему обрабатывали по старинке, деревянными сохами, каждый сам по себе. Только к тридцатому году селяне начали объединяться в колхоз. Причём вначале все дружно бросились, аж сто двадцать дворов записалось, а потом по одному стали назад выходить, всего лишь восемнадцать и сохранилось.
Разделили они между собой всё своё имущество, посевы, скот, инвентарь. Придумали инициативную группу, во главе которой сразу встал Павел Егорыч Дворяк, бессменный с тех самых пор дарьинский председатель. Сам колхоз после долгих споров назвали важно – «Пятнадцатый съезд». И пошла понемногу пробиваться, раскручиваться новая дарьинская жизнь.
Сначала, конечно, землю обрабатывали, как и раньше, живой тягловой силой. И пшеницу молотили катками, всего-то две молотилки и было на весь колхоз. И косили тоже либо вручную, косами, либо косилками, которые кони тянули, комбайнов-то тогда еще не видали. Но в тот же год, между прочим, те селяне, что из колхоза вышли, вернулись обратно. Так что целых шестьдесят пар волов насчитывалось тогда в быстро обновляющемся Дарьине.
Само собой, не всем колхозные дела нравились, постоянно кто-то поганые диверсии устраивал, дворяковские планы срывал. То скирду подпалят, то скот потравят, не без этого, одним словом. И всё же понемногу налаживалась жизнь, с каждым годом урожай был всё лучше. Особенно, когда МТС открыли и землю стали обрабатывать не просто так, по старинке, а созвучно новому времени, то бишь с применением всей передовой советской сельскохозяйственной техники.
К тому же ещё и ферму организовали. В тридцать втором на колхозной ферме было уже три десятка коров, полтораста овец, тридцать штук свиней. Причём всё это плодилось, размножалось, жирело, одно загляденье.