Звезда Маир - стр. 24
– Ну-с, – произнес врач внушительно, присаживаясь на корточки и приподнимая мамину руку, – что у нас здесь произошло?
Выслушав сбивчивый рассказ девочек, он быстро посчитал пульс и измерил давление, потом вставил в уши трубки фонендоскопа и долго прослушивал мамину грудь. Видимо, результаты обследования ему не понравились, потому что врач нахмурился и что-то проворчал себе под нос.
– Боль сильная? – спросил он.
– Да, доктор, – призналась мама, – не могу не вздохнуть, не пошевельнуться.
Врач опять сердито покачал головой, а потом кивнул медсестре, которая уже держала наготове шприц. Пока та закатывала маме рукав блузки, перетягивала руку жгутом и искала вену, он извлек из кармана маленькую рацию и приказал:
– Носилки в третью квартиру.
– Все так плохо, доктор? – спросила мама.
– Хорошего мало, – признался врач. – Но пока что ничего определенного сказать не могу. Более точный диагноз поставят в реанимации.
Мама обвела беспомощным взглядом кухню, словно прощаясь с ней навсегда. Потом она сжала ладонь дочери и сказала:
– Ты справишься! Ведь ты уже большая.
В глазах у мамы стояли слезы. Анжелике тоже ужасно хотелось плакать, но она сдержалась и даже попыталась улыбнуться.
– Поезжай, мамочка! – сказала она. – И не думай обо мне.
– Завтра утром приедет бабушка! – напомнила мама. – Всего только ночь поспишь одна. Запрись на замок и никому, кроме бабушки, не открывай.
– Я все знаю, мамочка! – отвечала девочка.
Появился шофер с носилками. Их разложили на полу, а потом общими усилиями переложили на них больную. Шофер встал впереди, врач пристроился сзади, и они понесли маму вниз по лестнице. Анжелика выбежала следом. Стоя в дверях парадного, она видела, как носилки внесли внутрь машины, как захлопнулись задние дверцы, как шофер, усевшись за руль, тронул рычаги, как машина дала задний ход, развернулась перед подъездом и выехала на улицу. Спустя минуту она скрылась за углом соседнего дома, оставив в сыром воздухе только сизые клубы выхлопных газов…
4. Анжелика одна
Поднявшись на второй этаж, Анжелика увидела ожидавшую ее соседку. Подповетная, уже одетая, торопливо зашнуровывала ботинки.
– Уходишь? – спросила Анжелика.
– Мне пора, – коротко отвечала та, – русским надо заниматься, и вообще…
Ничего не прибавив к сказанному, она быстро сбежала вниз по лестнице. Соседка погладила девочку по голове и сказала:
– Анжелочка, я пока что пойду. А вечером обязательно загляну. Или, если хочешь, приходи ко мне ночевать.
– Хорошо, Галина Николаевна, – машинально произнесла Анжелика.
После Подповетной засобирались Василевская с Колмогоровой. Анжелика не стала их удерживать. Закрыв за подругами дверь, она прошла в мамину комнату, легла на кровать и огляделась. Все, что она видела перед собой, все вещи, начиная со старомодного громоздкого шифоньера и кончая туалетным столиком, уставленным множеством разноцветных флакончиков и коробочек, были ей хорошо знакомы. Сотни, если не тысячи раз она мимоходом касалась их, не испытывая при этом никаких особенных чувств. Но теперь все изменилось, и Анжелика внезапно поняла, что это были не просто книги, украшения, одежда или косметика. Это были