Звезда Ариадны. Надежда на Земле и в небе - стр. 15

– Так мы не всегда жили в космосе? –  спросил один из них, милый светловолосый мальчик.

– Нет, не всегда. –  Гаям улыбнулся. –  Когда Акмет вернулся домой, он прилежно учился и всё-таки смог стать Главным Инженером. Как и хотел, он рассказал людям Пацифика правду, а после они договорились с лейтенанами и бросили все силы на постройку нашего нынешнего дома. –  Гаям обвёл руками вокруг. –  Акмет рассудил, что раз мы не можем пока вернуть Землю, нам стоит найти другую планету для жизни. Обосноваться там, размножиться, преуспеть. А потом сумма знаний, технологий и богатств позволит нам выкупить Землю обратно. И пусть на это уйдут тысячи, десятки или сотни тысяч лет, но мы вернём планету себе. Человечеству предстоит вырасти и возмужать, чтобы вновь стать достойным владеть Землёй. В это верил Акмет.

Сквозь бесконечное космическое пространство летел огромный космический крейсер «Океаник», который давно стал домом для миллиона землян. И в самом его сердце, там, где Гаям рассказывал детям историю, стояла статуя Акмета.

И слова, выбитые на постаменте, те, что вдохновили не одно поколение людей продолжать это трудное путешествие в поисках нового дома, гласили: «Ищите солнце, ищите и найдёте. И никогда не останавливайтесь».

Пробуждение было нелёгким. Организм с трудом отходил от принуждённого сна, близкого к смерти. Тишину разорвал робкий стук разогревшегося сердца, толкавшего почти вставшую кровь по венам. Судорожно втянули лёгкие спёртый воздух кабины. Лампочка в криогенной камере моргнула зелёным, но почему-то погасла. С шипением открылась крышка. А через двадцать минут Андрей открыл глаза.

Ощущения были крайне неприятными. Тело ломило, конечности еле двигались, периодически накатывались тошнота и слабость, страшно хотелось есть. Но двигаться пока было нельзя. Организм оправлялся от шока, проверял своё состояние, испуганный неестественной остановкой, продлившейся более чем три года. Андрей подвигал руками и ногами, осмотрелся. Глаза ещё не привыкли к темноте, но в свете, идущем из камеры, Андрей заметил первую неполадку. Побарабанил по погасшей лампочке на установке. Видать, проводок отошёл. Надо будет починить. Здесь важна любая мелочь, что-то упустил –  и ты уже никогда не проснёшься. Такие случаи уже бывали, когда из-за халатности или по неосторожности люди оставались навсегда замороженными в капсулах. Кого-то сжигали, а кого-то оставляли в надежде на то, что наука что-нибудь придумает. Но в её нынешнем состоянии… Пустые надежды. Андрей не мог себе представить, каково это –  вечно находиться в криосне. Пустота… Здесь она ощущалась как одно мгновение, в течение которого ты куда-то падаешь, а затем просыпаешься в камере. Но если ты заморожен навсегда… Что тут можно ощущать?