Звезда Ариадны. Надежда на Земле и в небе - стр. 12
Он всплыл над водной гладью и сразу жадно вдохнул чистого свежего воздуха.
Над головой раскинулось небо приятного нежно-голубого цвета, на котором маленькими пёрышками, похожими на случайные белые мазки художника, плыли облака. И свет, так много света, что смотреть вокруг, держать глаза открытыми, было больно. Акмет ждал иссушающего, выжигающего жара, но чувствовал только мягкое тепло, приятно ласкающее кожу. Сделав козырёк ладонью над глазами и жмурясь, он стал озираться вокруг в поисках солнца. И нашёл его.
Огромное, похожее на концентрат чистого света, оно не позволяло смотреть на себя просто так. Акмет понял, почему его представляли Богом – тем самым, чей лик нельзя было узреть.
Значит, всё в порядке. Нет уничтожающей всё жары. Нет радиации. На поверхности можно жить.
Эта мысль так обрадовала его и успокоила, что тело как-то само собой окончательно расслабилось. Голова по-прежнему кружилась, резкие изменения давления давали о себе знать. Акмет лёг на спину, закрыл глаза и вверил себя воде. Океан колыхал его на тихих волнах, подобно матери, укачивающей ребёнка.
Акмет сам не заметил, как уснул.
Впервые в жизни просыпаться было приятно. Ещё прежде, чем открыл глаза, он почувствовал под собой мягкость хорошей кровати. Ничто нигде не затекло и не болело. И тут же, за мгновение до того, как он всё-таки увидел обстановку вокруг, промелькнула мысль: «Раз я в кровати, значит, дома. Приснилось? Или вернули?»
Но вот Акмет открыл глаза, зажмурился от слишком яркого света, разморгался и только тогда, как следует, осмотрелся вокруг.
Нет, это не Пацифик. Просторная белая комната, у которой вместо одной из стен – сплошное окно, а за ним яркий солнечный день и шум моря. Акмет легонько похлопал себя по щекам, чтобы окончательно проснуться и убедиться, что это не сон.
Он медленно встал с кровати и подошёл к стене-окну. Положил ладонь на прохладное стекло и смотрел на открывшийся перед ним пейзаж, самый прекрасный, что он когда-либо видел. Сиял и блестел в лучах солнца золотой пляж, волны лазурного моря одна за другой наваливались на него, превращая песок в мягкую приятную глину. По небу цвета спокойствия не проплывало ни облачка.
Одинокая слеза прорвалась через все попытки сдержаться и прокатилась по щеке. Акмета обуревал целый тайфун чувств, разных, не оформленных ещё в мысли, не осознанных, но жаждущих прорваться на волю. Не нужно было долго думать, чтобы понять: всё ложь, наверху есть жизнь, планета в порядке. Намеренно или по незнанию? Ладонь Акмета сжалась в кулак. Теперь он должен рассказать остальным, просто обязан. Нужно вернуть жителям Пацифика принадлежащее им по праву солнце.