Зверские сказки - стр. 14
Но в этот самый момент Персея услышала гимн курятника. Ведь порча была снята, и куры вспомнили мелодию и слова.
И Персея пошла на звуки куриного гимна, и с каждым шагом эти звуки становились всё отчётливее и громче.
Куры как раз в двадцатый раз исполнили гимн курятника и от избытка чувств снесли десяток тёплых, крупных, свежих яиц, когда из зеркала, в котором по утрам любовался собой их несравненный Петюня, вывалилась грязная, пыльная, вся в колтунах породистая кошка Персея.
– Тревога! – пронзительно заголосил Петюня. – Кошка в курятнике!
– Тревога! Ого! Ко-ко-ко-ко-кошка! В ку-ку-ку-курятнике! – взволнованно подхватили куры.
На шум прибежала Нина Пална.
– Ты ж моя любименькая кисюлечка! – Нина Пална бросилась к Персее и подхватила её на руки.
– Не надо меня, пожалуйста, тискать! – попросила Персея. – Я этого терпеть не могу! Спустите меня с рук!
– Я знаю, знаю, ты обожаешь сидеть у меня на ручках! Но где же ты была, моя девочка? Куда пропала, моя красавица?
– Я сняла чёрную порчу с села Охотки, и за это меня отправили в Лес Теней.
– Понятно, сбежала и шастала по помойкам, да, солнышко?.. – нежно проворковала Нина Пална.
– Я же сказала: я была в Лесу Теней. Я еле выбралась.
– А теперь вернулась с помойки, потому что хочешь помыться и покушать колбаски… Вот безобразница! Не убегай больше от мамочки…
И Нина Пална унесла Персею в дом, помыла и расчесала. И Персея снова стала белоснежной и шелковистой. И только самый кончик её хвоста не отмылся. Как ни старалась Нина Пална, какие только шампуни ни применяла, тёмное пятнышко осталось на кончике кошачьего хвоста навсегда – как маленькая тень. Как тёмная метка. Как напоминание о прогулке в Лесу Теней.
– Теперь ты понимаешь, крошка, почему магия опасна? – спросила Персея.
– Да, мама, – пропищала Маркиза. – Ты можешь оказаться в Лесу Теней и не найти дорогу домой.
– Обещай мне, что никогда не будешь даже пробовать колдовать.
– Обещаю. – Маркиза потёрлась носом о мамин нос. – Я буду хорошей девочкой.
Гимн курятника
Скорлупа легонько потрескивала всю ночь, но только утром наконец разломилась, и из яйца показался взъерошенный нежно-жёлтый цыплёнок.
– Пыц, – сказал цыплёнок. – Пыц. Пыц.
– Так и назову тебя! – обрадовалась мама-курица. – Ты будешь цыплёнок Пыц.
– А ты моя мама? – на всякий случай уточнил Пыц, хотя сердце сразу же ему подсказало, что эта прекрасная белая в крапинку птица – его родная мать.
– Конечно, сынок. Я твоя мама, моё имя – Кура Пятнадцать.
– Какое красивое имя! – восхитился цыплёнок.
– Ещё бы. У нас тут всё очень красивое, в нашем курятнике, – с гордостью ответила мать. – Оглядись. Этот чудесный курятник – отныне твой дом.