Зверогон - стр. 28

– А вот кстати, я вспомнил, – вдруг сказал отец. – Три дня назад консьерж шуганул из подъезда какого-то якобы разносчика объявлений. Ну вы знаете, в хрущобах вечно почтовые ящики всяким спамом набиты. Но не у нас же!

Влад согласно кивнул. Трудно представить себе рекламку пиццерии или нового сетевого магазина в почтовых ящиках элитного ЖК.

– Как он выглядел? – поинтересовался Филин и заметил, как родители Эухены переглянулись.

В их глазах было знобящее внутреннее неудобство, похожее на страх.

– А вы знаете, стремно он выглядел, – откликнулся отец. – Я видел его краем глаза. В спортивном костюме, на пару размеров больше. Кепка надвинута, что глаз не видно. И медицинская маска. Я понимаю, мы все в них совсем недавно ходили, но сейчас-то их зачем носить? Я сказал консьержу, что надо полицию вызывать, а тот только рукой махнул. На всех странных полиция не наездится. А тут наверно болен человек, но все равно как-то возится, зарабатывает.

Больше Филин не узнал ничего нового. Когда они вышли из квартиры, то Арина с выражением прочитала старый стишок-садюшку:

– Провод по дереву вьется змеей.

Мальчик схватился за провод рукой.

Папа склонился над кучкой углей:

Где же тут джинсы за тыщу рублей?

– Да, я тоже это вспомнил, – кивнул Филин, входя с девушкой в лифт. – Дочь умерла, а у них на уме только утраченные выгоды.

– Получается, это тот же человек, которого мы вчера видели на записи, – сказала Арина. – Он выслеживал Эухену. Пытался пробраться к ней в дом.

Филин заметил, как девушка поежилась. Футболка, которую он купил утром, оказалась ей великовата.

– Стремный фанат? – спросил Филин. – Я отсмотрел записи с камер в парке, никого похожего и близко нет.

Арина пожала плечами – собралась что-то ответить, но в это время зазвонил телефон. Филин мазнул пальцем по экрану, принимая звонок, и Сычев произнес:

– Скорее лети на улицу Щорса, девяносто шесть. Мы нашли тень Скворцовой.

***

Улицы, которые лежали слева от проспекта Ленина между политехническим и автовокзалом, были очень старыми и очень неприятными. Даже в солнечные дни здесь царили густые тени, в сумрачной прохладе открытых подъездов всегда что-то шевелилось – то ли обитатели домов, то ли привидения, а трамваи, которые ходили по единственной линии, соединяющей район с остальным городом, старались не задерживаться на остановках – здесь чаще всего били стекла, просто так. Въезжая с Филиным в паутину улиц и улочек, Арина невольно ощутила то же самое напряжение, которое охватывало ее, когда она появлялась в таком же районе в своем мире.

Если ты украл миллион долларов, то тебя найдут даже у дьявола в заднице, но только если ты не спрячешься на Щорса или Плехановской, детка. В конце фразы полагалось подмигивать со значением. Улица, по которой они ехали с Филином, ничем – ни камушком, ни разросшимся кустом жасмина, ни облупленной вывеской “Продукты 24 часа” – не отличалась от такой же улицы родного мира, и в конце концов, Арина совершенно растерялась.