Звериный круг - стр. 20
– Ты пойми, – Валентина обнял Митяй, жарко зашептал в ухо, – только один денечек в году наш! Один, вкуриваешь? И это, брат, святое! Сегодня нам все можно, а завтра – хрен! Скрутят, поломают и почки отобьют. Будут, суки, доказывать, что гражданка сильнее.
– Только мы им не кто-нибудь, мы – вэдэвэ, ферштейн?! – мясистый кулак Шуры долбанул по столешнице.
– Тогда пошли, – Валентин решительно отстранился от стола. Настроение у него неожиданно испортилось. Логика, нагнавшая, в конце концов, юркую интуицию, разобрала ситуацию по косточкам и вынесла обвинительный вердикт. В том смысле, что затеял он форменную чепуху. Скверную и глупейшую. Мало того, что втравил в разборку нормальных пацанов, еще и упустил тех, что были ему нужны. То есть, почти наверняка упустил. Будут они сидеть дожидаться. Наведались в подвал, доложились и слиняли. Самое правильное – было сыграть на попятный. Отчалить от этой команды и по-тихому исчезнуть. Но… Дела, как и все в этой жизни, обладают могучей инерцией. Что там вещали бородатые революционеры?.. Идеи овладевают массами и становятся материальной силой. Вот, понимаешь, и овладели. Все раскручивалось уже само собой, и изменить что-либо он был не в состоянии.
По улице шли снежным комом, к которому неведомо откуда лепились блуждающие по городу и уже крепко заряженные «землячки». Командовал войском басовитый Шура, а вел их по-прежнему Валентин. Плескалась в желудке выпитая водка, пирожки с рисом чувствовали себя неуютно. Дом свой он описал по крутой дуге, остерегаясь наткнуться на деда или кого-нибудь из соседей. Когда подошли к злополучному подвалу, их было уже человек пятнадцать. Чуть ли не два десятка раскаленных до красна «реп», взбаламученных градусом головушек. Половина из них и знать не знала, куда и зачем они прутся. Но затевалось что-то решительное, и в этом решительном они не прочь были поучаствовать. Так, должно быть, собрали казачки свою армию в очередной набег в турецкие вотчины. Гнали на стругах, топили корабли, врывались на узенькие улочки Константинополя. «Сарынь на кичку, братушки!» – и так далее. С уханьем, с азартом, не ради барыша – ради бодрящей мужской игры…
Первоначальный план, разумеется, был нарушен. Вместе с Митяем снимать зловредного «сучка» сунулось сразу трое или четверо. Валентин успел рассмотреть только очумелую, заросшую щетиной харю, и тут же ее заслонили бугристые силуэты «голубых беретов». В несколько секунд чугунные кулаки атакующих превратили физиономию часового в подобие сочащейся пиццы. Дверь открывалась наружу, но кованными каблуками ее выломали, опрокинув внутрь, и горланящая братва ворвалась в сумрачное помещение.