Звериное царство - стр. 17
Время в отсутствие отца – несколько дней кажутся ей неделями – проходит в атмосфере взаимного недоверия и привычного молчания, которое нарушают только шум ветра, крики животных и распоряжения матери, отданные приказным тоном. Женщина прекрасно видит, что Элеонора каждый день отирается рядом с чуланом, где готовится масло, а потом улучает момент, зачерпывает немного сливок и со всех ног несется на сеновал. Каждый вечер мать велит девочке читать вслух Священное Писание – ей важно, чтобы дочь была набожной и грамотной, – и Элеонора читает, ведет пальчиком по строке, спотыкаясь на слогах и словах. Мать закрывает глаза, складывает руки на груди и слушает, приобщаясь к тайне Книги. Между тем на исповедь ни она, ни Элеонора не ходят: мысли о том, чтобы доверить даже самые безобидные мысли и мелкие грешки падре Антуану, который не протрезвляется даже в праздник всех Святых, кажется ей нелепой. Между матерью и Богом нет посредников, себя же она полагает самым надежным проводником для слова Элеоноры к прощению Господа. Женщина уговаривает дочь довериться ей, покаяться, рассказать обо всех запретных мыслях. Девочка чувствует, что должна удовлетворить материнское любопытство и побыстрее с этим покончить, поэтому сочиняет истории: сквернословила, завидовала, привирала – совсем чуть-чуть. Мать упивается детскими сказками, негодует, а в конце приказывает Элеоноре произнести молитву:
«Боже мой, искренне раскаиваюсь во всех грехах, которыми я оскорбила Тебя. Я отвращаюсь от них, ибо грех Тебе противен, о Всеблагий и достойный любви Господи. Смиренно прошу Тебя: будь милостив ко мне, грешной, и прости меня. Помоги мне Твоей благодатью впредь не оскорблять Тебя и прославлять всей своей жизнью Твою святость. Аминь».
Однажды снежным утром Элеонора выскальзывает из дома, пока мать умывается, и бежит на сеновал. Холодные котята лежат на соломе, кошка вытянулась и застыла около миски с отравленными кусочками сала, рядом растекается лужица крови. Мертвые соски все еще полны молока… Элеонора прячет котят под платьем, пытаясь отогреть их у себя на животе и вернуть к жизни, а когда ничего не выходит, складывает все семейство в полотняный мешок, завязывает его веревочкой, убирает лестницу, идет на опушку рощи, выкапывает руками яму, укладывает туда мешок и засыпает землей, то и дело дуя на онемевшие грязные пальцы. Альфонс появляется в тот момент, когда она украшает холмик гладкими камнями и ветками остролиста взамен траурного венка. Пес поднимает голову, нюхает ледяной воздух и бежит по дороге в сторону деревни. Элеонора смотрит ему вслед, потом замечает вдалеке лошадь с повозкой. Она вытирает грязные ладошки о платье, начинает махать и вдруг замирает. Лошадью правит мужчина, и девочка решает, что это отец – кому же еще быть? – рядом лежит-трясется какая-то поклажа. Двуколка приближается, и оказывается, что вожжи держит незнакомец, а груда тряпья и есть отец. Он поворачивает к ней измученное посеревшее лицо, и она, преодолев оторопь, идет следом во двор. Незнакомец спрыгивает на землю, разбитый дорогой отец с трудом вылезает из двуколки, опираясь на руку крепкого парня, после чего тот распрягает лошадь и ведет ее в стойло, на которое устало махнул рукой фермер. Покрасневшее от холода лицо незнакомца, опушенное мягкой рыжей бородой, выглядит молодым, нижняя челюсть у него квадратная, руки сильные, с выступающими жилами. Маленькие, глубоко посаженные глаза зорко смотрят из-под бровей, зрачки едва различимы на фоне радужки глубокого карего цвета, волосы грязные, давно не стриженные. Отец знаком подзывает Элеонору к себе, и чужак подмечает, какие у нее шершавые руки с въевшейся под ногти грязью. Фермер касается ледяной ладонью головы дочери, чтобы приласкать ребенка (на большее он сейчас не способен), и произносит слабым голосом: