Звери. Во власти порока - стр. 19
— Нет-нет-нет! — отползаю от зверя, когда тот голодно облизывается, вглядываясь в глаза.
Где этот чертов Адам? Самое время появиться и голову оторвать страшной зверюге, что с ворчанием оббегает меня, бодает лбом между лопаток. Я с криком вскакиваю на ноги, когда влажный мокрый язык касается уха, и я слышу хриплый приказ Адама:
— Беги!
И я бегу в надежде, что встречу крутой обрыв, а внизу меня будут ждать камень, о который я разобью голову, но нет! Никаких опасных препятствий, ям, оврагов. Впереди шуршат кусты, и из них выскакивают еще два зверя с горящими глазами. Я торможу, поскальзываюсь и диким ором падаю на мягкий ковер мха. Надо мной пролетает черная тень и глухим рыком приземляется на четыре лапы.
Два хвостатых гостя не уступают в размерах черному волку. Они отличаются лишь цветом шерсти. Лунный свет выхватывает у одного зверя рыжие подпалины на боках, а второй — светлый, почти белый на фоне черных теней и кустов. Обнажают клыки в оскале, отвечают утробным рыком Адаму… Адаму?! Что?!
— Адам, — в отчаянии шепчу я, и черный волк оглядывается.
Уши прижимает, клыки скалит и нос морщит.
— Нет, — нервно хихикаю и отползаю назад.
Перевожу взгляд на волка с рыжими подпалинами, и меня пробирает дрожь. Желтые волчьи глаза на секунду вспыхивают зелеными искрами.
— Мартин? — жалобно шепчу я, а волк недобро щурится. Смотрю на светлого зверя, и дыхание обрывается сиплым стоном. — Эмиль?
Они принюхиваются к воздуху, в гневе переглядываются и урчат на Адама, у которого на холке поднимается шерсть. Тени начинают плыть перед глазами блеклыми пятнами. Я перенервничала, и мое подсознание пытается меня защитить, вызывая галлюцинации волков, в которых я узнаю трех бесстыжих друзей.
— Это все нереально, — шепчу я и медленно поднимаюсь на ноги, немного пошатываясь из стороны в сторону. — так не бывает… Я сплю…
Пячусь под глухой рык Адама, разворачиваюсь и бегу. Неуклюже, будто пьяная. Оглядываюсь и всхлипываю:
— Оставьте меня!
Рысцой преследуют, огрызаясь друг на друга. Клацают пастями перед мордами друг друга, толкаются, пытаются цапнуть за щеки и шеи. Через метров десять вновь оборачиваюсь на злобный рык, глухие рявки и возню. Сцепились в огромный мохнатый и хвостатый клубок, катаются по мху, вырывают клочки шерсти, вскакивают на лапы и опять пускаются в погоню, облизывая пасти и носы.
Спотыкаюсь о собственные ноги, с криком падаю лицом в мягкий мох и шарюсь рукой в поисках камня или палки для защиты, но ничего не нахожу. Замираю, когда влажные холодные носы касаются моих лопаток, но через мгновение любопытное обнюхивание голой и всхлипывающей жертвы перерастает в громкую грызню. Она резко затихает, но после воздух и мох подо мной вибрирует гневным рыком.