Зверь выходит из вод - стр. 21

Он дотронулся до ее пальцев. До горячих, дальних представителей ее огромного организма, по стечению обстоятельств такого родного его сердцу. Пристально всматривался в ее лицо. Ему одновременно и трепетно хотелось, чтоб она проснулась – улыбнуться ей, поздороваться, выложить бесплотный кирпичик в храм его сыновьей благодарности, куда он все чаще и чаще водил бы ее, стареющую и пока еще не отошедшую.

А с другой стороны будить ее не хотелось. Ничем не нарушать ее сна, умиротворенности ее черт, сглаженности от приглушенной боли лба.

На прикроватной тумбе стояла кружка с водой. Ждали своего часа блистеры с таблетками, кое-где треснувшие от давления прозрачного купола и самой пилюли. У стены висел шнур с выключателем, с маленькой черной кнопочкой посередине.

Посмотрев на календарь с изображением олимпийского мишки – лохматого, с ушами, круглыми, как два блина, лыбящегося с удалым великодушием – он встал. Отошел к своей кровати, обходя скрипящие паркетины. И, раздевшись, едва прикоснувшись головой к подушке, отключился.

10

Дребезжание телефона не прекращалось. Он высасывал себя из тьмы сна, но сил, чтобы подняться и взять трубку – не хватало. Разлепил веки, пропуская внутрь синеву вечера.

– Сына, телефон, – раздался голос матери.

– Слышу, – пробубнел подушке.

Аппарат не унимался. Простонав, он подобрался и извлек свое вялое тело из постели. Сел. Помял залежалое лицо. Мышцы скованно и разбито поднывали.

– Сына, ты в порядке? – беспокойно сказала мать. – Отзовись, как ты?

– Та в порядке я, – промямлил невнятно и сонно.

– Телефон надрывается. Может, что-то случилось.

– Сейчас отвечу.

Сфокусировавшись на ненавистном аппарате, он схватил трубку.

– Алло…

– Алло, Олежик, это ты?

Голос и знакомый, и незнакомый. Скорее знакомый. Но ему было лень вспоминать.

– Да, я.

– Слава Богу! – вздох облегчения, и тут же торопливо голос продолжил: – Олежик, это Михалыч. Отгул отменяется. Бегом на работу! Срочно!

Голос, а тем более интонация Михалыча были и вправду незнакомы. Сонливость стремительно пропадала, заменяясь нарастающим страхом.

– А что слу..?

– Жду сейчас же! Все, отбой!

Бросил трубку.

– Кто там? – тут же возникла мать.

– С работы. Просят прийти сегодня, аврал.

– Ну как так, – мать запричитала. – Они же тебя замордуют.

– Я крепкий, сама знаешь, – улыбнулся и принялся одеваться. – Ты-то как?

– Держусь, – сказала уверенно. – Хотела рассказать, как мы посидели вчера, но, видать, не успею. Значит, позже расскажу.

– Обязательно, – подошел и поцеловал ее в терпкий лоб. – Тебе нужно что-то? Пока я тут.

– Нет, все есть, – ответила. – А если надо будет, сама доползу. Я же крепкая, сам знаешь.