Зверь. Мое наваждение - стр. 34
Врач замолкает — ждет моей реакции.
— Спасибо, — благодарю я еще раз. — Можно навестить Егора? — спрашиваю, когда мы выходим в коридор.
— Да. Недолго. Ему вкололи обезболивающее, у вас есть минут десять. Нельзя терять ни минуты.
— О-о-о, — выдыхаю я, смахивая слезы, — но у меня нет сразу всей суммы.
— Это не страшно, сегодня можете оплатить часть.
— Спасибо!
— Остаток суммы вы можете внести в течение рабочей недели.
— Как быстро, — произношу тихо. У меня лишь три дня на поиск денег.
Петр Васильевич притормаживает у двери одной из палат и кивком указывает на нее.
— Десять минут.
— Хорошо.
Я сжимаю документы на оплату и не решаюсь войти. Меня подгоняет осознание того, что Егорке больно и страшно сейчас. Мне бы точно было страшно одной.
— Только не плачь! — приказываю себе.
Я толкаю дверь, вдыхаю настойчивый запах медикаментов, произношу слишком громко:
— Привет.
Егор лежит на кровати. Под его спиной несколько подушек, по грудь он прикрыт простыней.
От этого зрелища мои ладони мгновенно становятся влажными и холодными, я возвращаюсь в воспоминания годичной давности. Такая же холодная палата и чувство ужаса и непонимания происходящего.
— Как же ты так? — спрашиваю и всхлипываю. — А? — оставляю сумочку и листы бумаги на тумбе, осторожно присаживаюсь на край кровати.
Братишка молчит. Не хорохорится и не пытается казаться взрослее, чем есть на самом деле. Он напуган и расстроен.
— Я не хотел, — произносит после длительного молчания. — Прости, — наконец смотрит мне в глаза. — Я правда не хотел.
Я смеюсь сквозь слезы и произношу:
— Верю, кто будет падать по собственной воле?
Мне не хочется ругать брата за то, что он ослушался. Злости совсем не осталось. Она вся превратилась в страх.
Егор криво улыбается, тыльной стороной ладони вытирает слезы.
— Все плохо, да? — спрашивает тихо. — Останусь калекой?
Воздух встает в легких, распирает меня изнутри.
— Еще чего! — отвечаю я сдавленно.
— Ясно, — выдыхает Егорка обреченно.
— Никаких «ясно». Я же сказала, что все будет хорошо! Ты что, мне не веришь? — склоняюсь и краем простыни стираю с лица брата влагу. Он убирает мои руки. — Петр Васильевич дал тебе год на полное восстановление. Понятно? Год! Мы же и на море собирались. А раз собирались — обязательно поедем. Только тебе нужно быть сильным! А ты умеешь быть сильным, я знаю. Хочешь на море? — спрашиваю.
Егорка коротко кивает и отворачивается. Скрывает слезы.
— Я буду сильным, — говорит подрагивающим голосом.
— Я не сомневалась. Егор, — зову брата. Он смотрит на меня исподлобья. — Сейчас я уйду. Но скоро вернусь. Нужно собрать тебе вещи, позвонить на работу. Понимаешь?