Зверь-из-Ущелья. Бастард и жрица - стр. 29

– Позволь совет. Не принимай все близко к сердцу, ты еще слишком юна и не видела настоящей жизни, ее грязной порочной стороны. Лучше оставайся в своем мирке и не пытайся спорить со своим предназначением.

Я дернула руку и прижала к груди. От злости, полыхнувшей внутри, стало жарко.

– Мне и без тебя советчиков хватает. Жалею, что вообще тебя встретила!

Закончив гневную речь, я развернулась и бросилась прочь, сразу перейдя на бег и забыв об усталости. Мерцающие огоньки испуганно потухли, и тьма сомкнула вокруг меня утешительные объятия.

А он остался там. Позади.

Остаток ночи я провела, ворочаясь на постели, как на раскаленной сковородке. Что теперь станет с моей жизнью? Встреча с лестрийцем не может просто взять и превратиться в очередную страницу моего прошлого. Я этого не позволю. Не смогу забыть и раствориться в обыденности, служить Матери Гор, носить одежды жрицы и делать вид, что ничего больше не желаю.

А я желала. Теперь я ясно это поняла и не знала, благодарить ли мне Реннейра или проклинать. Пыталась представить, что он делает сейчас, спит ли? Сразу забыл о нашем разговоре и забылся в тяжелой предутренней дреме? Или лежит с открытыми глазами, смотря пустым взглядом в потолок и думая обо мне?

Не принимай близко к сердцу…

Ты еще слишком юна…

Тьфу! Отличные прощальные слова, ничего не скажешь. И кто из нас еще бессердечный?

Наверное, я просто повзрослела. Знала ведь, что рано или поздно это случится: душа и тело потребуют своего. Матушка Этера предупреждала нас, молоденьких жриц, которые еще не прошли посвящение и не связали свою жизнь с каменным древом нерушимыми узами, если начнут донимать странные желания, обратиться к Матери Гор и молить ее помочь в борьбе с искушением.

Или сообщить самой Верховной, та прекрасно знала, как вернуть непутевую дочь на путь истинный и выбить из нее дурь. В какой-то момент я испугалась: а что, если во мне пустило корни самое настоящее зло, опасное и бесконтрольное? Что если правда стоит все рассказать…

Нет! Это не выход. От злости и отчаянья я вгрызлась в уголок набитой травами подушки.

Если покаюсь перед матушкой Этерой, моя относительная свобода окажется под угрозой. С меня глаз не спустят или вообще под замок посадят, а ходить буду только с сопровождением и каждый день выворачивать душу перед алтарным камнем.

Нет уж, воспоминание о ночи и разговоре с мужчиной из Лестры я сохраню в памяти, как драгоценную искру.

Хоть ей и не суждено превратиться в пожар.

Рамона

Бессонная ночь давала о себе знать: я давила зевки и украдкой терла глаза. Старалась не думать о том, что в моем доме до сих пор гостят люди с равнины, не представлять, о чем сейчас говорят и чем занимаются.