Званый ужин в английском стиле - стр. 10

– Иван Андреевич, голубчик, как я рад вас видеть! Евдокия Сергеевна, дорогая! Счастлив приветствовать вас под сим скромным кровом! – И статский советник Верховский закружился колобком вокруг дорогих гостей, улыбаясь, кланяясь, пожимая руку начальнику, рыжеватому господину лет сорока, и уже через мгновение целуя руку его жене, высокой сухопарой даме с вечно недовольным, кислым лицом. – Аннушка, Митя, к нам пришли!

Анна Владимировна сияла, Павел Петрович сиял, гости расточали улыбки, и только Митенька Верховский, единственный сын статского советника, чувствовал себя не в своей тарелке. Новый костюм, который маменька озаботилась пошить у хорошего, однако же не слишком дорого берущего за свою работу портного, жал немилосердно, очки то и дело норовили съехать на кончик носа, а когда Митенька сделал попытку по примеру папеньки поцеловать сухую руку Лакуниной, и вовсе чуть не свалились с позором на пол.

Юноша распрямился, красный, как вареный рак, мысли его заметались. Зачем, ну зачем маменька затеяла этот никчемный вечер? И добро бы пригласили каких-нибудь умных, мыслительных людей, с которыми и поговорить приятно, и есть что обсудить – к примеру, социальную справедливость или теорию немца Маркса. Так нет же! Изволь теперь выслушивать всякий вздор, который будет с умным видом изрекать усатый рыжий олух Иван Андреевич, или отвечать на любезности Евдокии Сергеевны, которая вечно цедит слова сквозь зубы, словно оказывает собеседнику невесть какую милость. Она и прежде была не слишком приятна в общении, а как ее почтенный супруг загремел в тайные советники[7], так и вовсе сделалась невыносима. Как же они оба смешны, с их дутым высокомерием и вымученной сердечностью! Ни единого искреннего слова, все какие-то нелепости вроде:

– Ну, как поживаете, Митенька?

– Благодарю вас, Евдокия Сергеевна, – едва слышно отвечал юноша, – хорошо.

– Учитесь?

– Он собирается в университет поступать, – вмешался Павел Петрович, – в следующем году.

– О, хорошо. Просто замечательно, – покровительственно одобрил Иван Андреевич. – По какому отделению намерены учиться, молодой человек?

Митенька, чье терпение истощилось, хотел было весьма неучтиво брякнуть: «Ни по какому», но его опередил отец:

– По юридическому, я думаю. Впрочем, мы сначала посоветуемся с Константином Сергеевичем, он обещался быть у нас сегодня. Сами знаете, сегодня даже университетам нельзя доверять. Всюду сплошное свободомыслие и непочитание старших.

Митенька надулся. Евдокия Сергеевна посмотрела на него и отвела глаза. Совершенно непонятно, о чем думал ее супруг, Иван Андреевич, принимая приглашение ехать в гости, когда собственный дом до конца не устроен, – воля ваша, но это верх неразумия. А ведь она предлагала отказаться вежливо, мол, заняты, не сможем нанести визит, но Иван Андреевич настоял. Нехорошо-де обижать Павла Петровича, такой душевный человек, почти двадцать лет знакомы, можно сказать, дружим домами, а нынче дружба – ой какое редкое явление, и друзей ну никак нельзя терять. «Тоже мне, дружба!» – мысленно усмехнулась Евдокия Сергеевна. Просто Иван Андреевич помешан на охоте, а Павел Петрович, хитрец, давно прознал об его пристрастии и тоже охотником знатным прикидывается. Просто используют Ивана Андреевича, доброту его зная, все, кому не лень! Ничего, уж в столице она позаботится, чтобы вокруг него нахлебники не вертелись. Никаких бедных родственников и денег в долг, никаких «приехать и пожить маленько»! И протекций никому не давать! Вон и Анна Владимировна небось, когда ее Митенька в очередной раз провалится на вступительных экзаменах в университет, явится к ним просить о помощи… Евдокия Сергеевна неприязненно покосилась на юношу. Тощий, длинный, как ни причесывается, голова вечно лохматая, то и дело поправляет очки – недоросль, право слово, чистый недоросль, а ведь ему уже двадцать скоро. Только и делает, что книжки какие-то дурацкие читает, и физиономия предерзкая. (Митенька, кстати, в тот самый момент, с мученическим видом стоя неподалеку от нее, мечтал о том, как после постылого званого вечера удерет к себе читать очередной том Бокля.) Вырастила нигилиста Анна Владимировна, ничего не скажешь! Такой и бомбу кинуть может, и зарезать, с него станется.