Зубы грешников (сборник) - стр. 5
Апельсиновый кекс
Она сказала мне:
– Фруктовые кексы очень вкусны, пока еще теплые.
– Я не ем кексы.
– У меня есть апельсиновый кекс. Он очень вкусный. Хочешь?
– Я не ем сладкого, я не ем шоколада, не ем молочного, не ем фрукты.
– А что же ты ешь?
– То, что дают или что есть сейчас.
– Но апельсиновый кекс – это же так вкусно.
– Для меня это то же самое, как если бы мне налили стакан мазута и предложили выпить. Для меня не существует апельсиновых кексов, они не входят в мою галактику.
Я вспомнил, как оказался в глухой сибирской деревне, от которой остался один дом. В нем жил старый дед. Остальную деревню он потихоньку разобрал на дрова. Оставил только этот дом, в котором оборудовал церковь и где молился неспешной, иногда на целую ночь, молитвой.
Дороги в деревню не было. Добраться можно было только по воде, свернув с основного русла в лес по небольшой речушке. Но никто не сворачивал сюда много лет. Электричества нет, вода из колодца, еда бегает и растет в лесу.
Особенно дед обрадовался хлебу, точнее, килограммовому пакету с мукой:
– Просфоры буду теперь печь.
Короче, я оказался в далеком прошлом. Разговаривали неторопливо, дед покашливал, сказывалась привычка не пользоваться голосом. Охотников-хантов он давно отвадил, да и слава о нем шла такая – поговаривали, что не все с ним чисто. Короче, он давно людей не видел. Смотрел мимо меня, куда-то внутрь пространства, и вопросы его были направлены туда же. Мы сидели у его дома на завалинке. Честно сказать, я оробел маленько. Он сначала помолчал со мной для затравки. Потом спросил:
– Войны нету большой?
– Нету. Так, кой-где воюют.
– Это плохо, значит, не сильно-то спасается народ. Что там в будущем?
– В будущем?
– Ну, ты же из будущего. Относительно меня.
– Получается так. Ну что там? В общем – скучно: мобильные телефоны, компьютеры, космические корабли, автомобили.
– Облегчил, значит, народ себе жизнь механизмами. Руками-то работают?
– Да мало.
– А что говорят, добрые-то победят?
– Говорят, что внешне для человеческого обозрения проиграют, а внутренне – победят.
– Ты про Царство Небесное?
– Ну да.
– Так если его здесь не построить, его и ТАМ не будет. Хотя глубоко сердце человека…
Мы помолчали.
– А что, веруют люди еще?
Он поворотил на меня синие свои глаза и посмотрел, как ребенок на мамку.
– Немного совсем.
– Христос-то им нужен?
– Не знаю. Теперь особо никто не общается. Обходимся без задушевностей.
– С другой стороны, кабы все верующими стали, какой прок всех спасать?
Я не понял, поежился. Он продолжил:
– Я вот в нелюбви к миру человеческому здесь живу, каюсь пред Господом-то. Об чем мне с ними, с людьми-то? Убивать будут, пусть убивают, я привыкший. Я вот сколько здесь один, а все от людей отвыкнуть не могу, привязалось оно и здесь где-то стоит.