Зуб Дракона - стр. 57

Наряд сил для экспедиции разделили следующим образом: мы с Серёгой собрались разведать склон, обращённый к Хисараку, а Олега одного отправить по склону, обращённому в сторону полка. Направление со стороны Хисарака мы посчитали более опасным, чем со стороны полка, поэтому туда задумали отправить двух разведчиков. Направление со стороны полка нам показалось спокойнее, поэтому мы решили, что Олег справится один.

Как мы и предполагали, Хайретдинов оказался не железный. Он не сумел бодрствовать круглосуточно. Набегавшись по посту Зуб Дракона, наотбиравшись у всяких идиотов аммонала и прочих боеприпасов, он, в конце концов, выделил для себя время отдыхающей смены, лёг и уснул. А когда он спал, ни себя, ни нас не контролировал. Поэтому мы с Серёгой полезли через бруствер за территорию поста, а Бендер в противоположном направлении неторопливо запрыгал с камня на камень, чтобы не подорваться на ПМНке. Миша Мампель остался на огневой позиции крутить башкой во все стороны, чтобы не прозевать ни душманов, ни пробуждение Прапорщика.

За бруствером, со стороны Хисарака, мы с Серёгой потопали в крутые, почти отвесные скалы.

Серёга задвинул мне, что он родом с Северного Кавказа, что он понимает, как и где надо искать воду. Сказал, что весной, когда в горах тает снег, то горы становятся полностью мокрые, ручейки бегут повсюду. Потом весна продолжается, талая вода от вершины начинает опускаться вниз. То есть, сперва пересыхает вершина. Потом ниже, ниже. Чем дольше продолжается тёплое время года, тем ниже опускается вода. Верхние источники пересыхают, в нижних воды становится меньше. Не, как бы, всё понятно. Но нам-то от этого, что? Лезть как можно ниже?

Мы полезли. Долго ли, коротко ли лезли, я сказать не могу. Потому что у меня акрофобия, то есть я боюсь высоты. Моё детство прошло в Гродненской области Белорусской ССР, в вековом сосновом лесу.

Изо дня в день дальность моего прямого взгляда не превышала сотни метров. Лес – это не степь, в лесу за деревьями перспективы не видно. А в горах куда ни глянь, везде одна сплошная перспектива, причём весьма неприятная, связанная с возможностью падения с высоты. Из-за такой перспективы у меня появился отвратительный холодок «под ложечкой», возникло кружение головы и желание повалиться в обморок. В силу этих причин я цеплялся за скалы грязными, скрюченными пальцами, как в последний раз. От напряжения и жары я должен был вспотеть, но воды в организме для пота не было. Поэтому я перегрелся, находился в состоянии, близком к тепловому удару. В таких условиях каждая миллисекунда казалась мне пыткой и вечностью, счёт времени я потерял, лез по раскаленным отвесным скалам и думал, что альпинисты – это святые люди. И ещё больные на всю голову. Надо быть ненормальным человеком, чтобы по своей доброй воле влопаться в такое жуткое самоистязание. Лично меня никто не спрашивал, банально призвали в армию и отправили на войну. Мне садомазахизм в скалах пришлось переживать для того, чтобы пережить. А остальным-то чего неймётся, за каким лешим их несёт в горы? Сидели бы дома, не ходили бы вообще никуда, пили бы лимонад или морковный сок, как рекламировал Зайчик в мультфильме «Ну, погоди!». Хотя… баловство всё это. Лучше простой, чистой воды не существует в мире напитка. В раскалённых скалах, болтаясь над пропастью в полуживом состоянии, я осознал эту мысль до глубины души. Все, кто этого ещё не понял, они – дилетанты и пижоны.