Зря ты приехала - стр. 18

И все-таки, думая о Грейс, я чувствовал, что думаю о себе, как будто мы были единым, просто расколотым, грецким орехом. Конечно, целый орех красив, но лишь потому, что сложен из двух уродливых половинок.

– Наверное, на этой неделе я смогу собрать брюссельскую капусту, – сказал я с небывалым пылом, но быстро сбавил тон и добавил своим обычным, низким деревенским говорком: – И с удовольствием попробую вашу стряпню.

Я умолчал, что терпеть не могу брюссельскую капусту и выращиваю ее только потому, что она не занимает много места на огороде и хорошо продается в бакалейном магазине.

– Отлично, – сказала Грейс. – Это мой любимый овощ.

– И мой тоже, – солгал я.

Маленькая невинная ложь. Грейс явно пришла в восторг от того, что будет для меня готовить, и я не хотел все испортить.

Мы пошли дальше, к пруду, где утки и куры разгуливали практически на свободе. Я всегда был большим сторонником свободного выгула и старался придерживаться его принципов. Но не всех можно отпустить на свободу – некоторых созданий приходится держать в клетках.

Когда мы приблизились к пруду, прямо по ноге Грейс прошагала кряква с темно-зеленой головой и ярко-желтым клювом. Девушка хихикнула, и солнечные лучи осветили ее идеальные зубы и милый вздернутый носик.

Мои утки-пекинки – их было около дюжины – следовали за нами по пятам. Эти утки ведут себя скорее как собаки, чем как птицы, благодаря своему дружелюбному и покладистому характеру. С другой стороны, куры держатся поодаль и приближаются только тогда, когда видят у тебя в руке корм. Мне всегда казалось, что куры больше похожи на кошек – те мурлычут, когда их гладишь, но приходится добиваться их внимания.

– Они очень дружелюбные. – Я наклонился, чтобы погладить пекинку, которая пристроилась рядом со мной, издав пару писклявых звуков. – Вы должны с ними поладить.

– Сделаю все, что в моих силах.

Я кивнул.

Спустя несколько минут мы продолжили путь и подошли к конюшне, в которой стояли лошади. У меня их было две: одна раньше принадлежала отцу, другая – матери. Я ездил верхом по поместью, в остальном же лошади были настоящей ямой, куда уходила прорва денег. Я их не выставлял и не случал… И никогда бы их не продал. Но иногда я разговаривал с ними так, словно они были мамой и папой.

Я погладил бок Гретхен, чистокровной лошади со светло-коричневой шкурой и темной гривой. Она была спокойной и тихой, совсем как мама. Грейс провела рукой по морде Джорджа, вороного скакуна. Он был крепким и угрюмым, совсем как отец.

– Они прекрасны, – сказала Грейс, поглаживая Джорджа по голове.