Зойка - стр. 35

Вот не застеленная постель, маленький столик у окна, раскрытая косметичка и одинокий тюбик губной помады. Зоя облокотилась плечом о косяк. Пальто на вешалке справа и сапоги под койкой женские.

Она искала глазами присутствие мужчины и не находила. А смятая постель… мало ли, какая эта женщина неряха! Нечего и думать, соврала Ленка, точно соврала! Зоя вытерла пот со лба, пригладила к вискам непослушные пряди и вернулась в коридор, когда услышала смех.

Обернулась.

Вагон длинный и свет горел тускло, но она увидела.

Так ясно, как если бы они стояли прямо перед ней: в тамбуре на той стороне за приоткрытой дверью в объятиях ее Славы смеялась разлучница. Тонкая, высокая, светловолосая. Он целовал ее шею, гладил руками спину, спускаясь ниже, а она хохотала в ответ. Звонко, задорно. Била его по плечам, но не отталкивала, а дразнила.

Так играют со своим мужчиной, с тем, кому доверяют.

Кому отдались…

Мир Зои сузился до размеров этого коридора и жадных губ, которые целовали не ее. Упрямых сильных рук, что ласкали другую. В груди что-то болезненно натянулось и лопнуло с пронзительным, тошнотворным хрустом.

Зоя сделала шаг.

Подойти и уличить обманщика в измене, вцепиться нахалке в волосы! И… что потом? Она окаменела. Подвергнуть себя такому унижению? Никогда! Но зачем тогда звал замуж? Обманывал или все же любил?

Зоя пыталась вдохнуть и не могла. На помощь пришли слезы. Спрятали от ее взора тех, от кого она сама отвернуться была не в силах.

Зажав рот руками, Зоя развернулась и выбежала прочь. Выпрыгнула из вагона, поскользнулась на снегу и упала. Запястье прострелило болью, но она не обратила на нее внимание.

- Что же это вы, барышня, скачете… не ушиблись?

А вот и второй проводник.

Зоя вскочила и бросилась бежать. Ветер бросал в лицо снег, ноги подскальзывались, а полы распахнутой шубы поломанными крыльями били за спиной, но перед глазами был только он.

Мужчина, который ее предал.

16. Глава 16

Слава смотрел, как поезд медленно скользил вдоль пятой платформы.

Покатый нос состава ушел далеко вперед и стук колес, который возникал каждый раз, когда сталь переезжала зазоры на рельсах, сейчас был еле слышным.

Он напоминал ему ритм биения живого сердца и отдавался во всем теле нотками приятного узнавания. Слава любил этот размеренный, убаюкивающий ритм, скорость и легкость движения состава, и его неоспоримую мощь.

Тудух-тудух, тудух-тудух, тудух-тудух…

На вокзале Слава чувствовал себя, как дома, и, тем не менее, сегодня предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте. Он не хотел видеть Веронику, а объясняться с ней тем паче.