Зови меня Златовлаской - стр. 14
Мои угрюмые мысли прервали громкие возгласы парней.
– Димон, ставлю сотню, что ты не сможешь сделать бордслайд на этих перилах! Расшибешь себе яйца нахрен, – ржал Петя Шаров.
Сначала я не поняла, о чем речь. Но, прислушавшись к диалогу, выяснила, что Пешков собирается выполнить опасный трюк, скатившись на доске по перильным ограждениям лестницы, ведущей к памятнику Домовому. Угол наклона и длина перил были внушительными, и мне стало ясно, почему Шаров предостерегает друга.
– Димась, не делай этого, – умоляюще проговорила Яна, поднявшись со скамейки. – Это же опасно!
Пешков выглядел взволнованным и, казалось, особо не слушал предостережения ребят. Наши взгляды встретились, и я растянула губы в легкой улыбке.
– Ну а ты, Саш, что скажешь? – поинтересовался Дима.
– Мне кажется, лучше попробовать и жалеть о раздавленных яйцах, чем не рискнуть и жалеть, что струсил, – ответила я.
Раздался хохот парней.
– Резонно, – усмехнулся Дима. – Давай так: если у меня получится, ты поцелуешь меня на прощанье сегодня.
В душе я уже танцевала победный танец. Это был подкат, причем еще и публичный. Я кожей ощущала на себе неприязненный взгляд Яны, но сейчас мне было не до этой завистливой стервы.
– По рукам, – кивнула я.
Дима поднялся по лестнице и сосредоточился. Его лицо стало серьезным и напряженным. Ребята, затаив дыхание, смотрели на него.
Внезапно мне в голову полезли всякие дурные мысли. Я подумала, что, неудачно упав с лестницы, можно не только расшибить определенные части тела, но и расшибиться самому. Эх, зря я, наверное, его подначивала!
Каким-то немыслимым движением ног Дима вместе со скейтом подпрыгнул до уровня перил и, скользя на доске, съехал с них. Непринужденно, легко и совершенно спокойно.
Когда он удачно приземлился, все облегченно выдохнули. Петька сунул Пешкову в карман рубашки проспоренную сотку и одобрительно похлопал друга по плечу.
Дима довольно подмигнул мне, и до конца вечера я пребывала в приподнятом настроении, которое не могли испортить даже едкие комментарии Ширшиковой.
Когда все стали расходиться, Пешков вызвался проводить меня. По дороге он рассказывал истории о падениях и травмах скейтеров при исполнении особо сложных трюков. Удивительно, что, зная всю эту жуть, он по-прежнему катался на доске.
Когда мы подошли к моему подъезду, между нами повисла неловкая пауза. Мы оба прекрасно понимали, что должно произойти, но не знали, как перейти к делу.
Момент перед первым поцелуем всегда был для меня мучительным. Сам поцелуй не так пугал, как пара секунд до него. За это время нужно было приблизиться, внимательно наблюдать за парнем, чтобы по его лицу понять, что уже пора закрывать глаза, нагнуть голову под нужным углом и при всем этом оставаться расслабленной.