Зов темной крови - стр. 4
– Увы, но такова правда жизни.
– Значит, так… – Надежда с хрустом смяла пустую сигаретную пачку и заговорила нетерпеливым тоном, который не предвещал ничего хорошего: – Или ты соглашаешься, или…
– Или что?! – с вызовом спросила Ираида Самсоновна и встала с кресла. – Возьмешь на работу уголовника? Бог тебе в помощь!
– Не поминай бога всуе… – усмехнулась Надежда. – Не твои ли это слова?
– Только уголовника нам не хватало.
– Анастас Зенонович не уголовник.
– Он сидел в тюрьме!
– Всего полгода.
Ираида Самсоновна нервно зашагала по комнате и остановилась возле камина.
– За полгода можно стать другим человеком.
– Но он-то не стал.
– Откуда ты знаешь?
– Вижу.
– Много ты видела, когда принимала его на работу полтора года назад!
– Я?! – Надежда уставилась на мать удивленным взглядом и недоверчиво улыбнулась. – Так это я взяла его на работу?!
– Ну, хорошо, – нехотя согласилась Ираида Самсоновна. – Предположим, Тищенко в ателье пригласила я…
– Не только пригласила, а еще уговорила меня ввязаться в эту историю. Помнишь, что я тебе тогда говорила?
– Что никогда не шила мужских костюмов.
– Не только это. Вспоминай! – твердо заявила Надежда.
– Что еще? – встрепенулась Ираида Самсоновна. – Не припомню.
– Я говорила, что технология «биспоук»[6] – это слишком серьезно.
– А я отвечала, что бояться тебе нечего, Анастас Зенонович – лучший мужской закройщик Москвы.
– Ну, вот! Ты сама это признала, – улыбнулась Надежда. – Значит, берем его на работу?
Ираида Самсоновна недовольно посмотрела на дочь и на всякий случай спросила:
– Ты обсуждала этот вопрос с Соколовым?
– Конечно.
– И что?
– Он не возражает.
– Больше ничего не сказал?
– Валентин Михайлович считает, что у каждого человека должен быть шанс на исправление.
– Вот ведь как вывернул, – возмутилась Ираида Самсоновна. – А случись что – сразу в кусты.
– Ты говоришь так, как будто совсем его не знаешь. Валентин Михайлович – порядочный человек и отличный закройщик. – Надежда прошла к камину и обняла мать. – Все, кроме тебя, за то, чтобы взять Тищенко на работу.
– Не вижу в этом смысла. Вилма Карклиня прекрасно со всем справляется.
– Вилма – грамотный закройщик, но, как бы это сказать… – Подыскивая нужное слово, Надежда умолкла.
– Ну, что? Говори.
– В ней нет искры божьей.
– А в Тищенко?
– А в Тищенко есть.
– Бери его, если хочешь, – сказала Ираида Самсоновна и горько обронила: – Коротка у тебя память…[7]
Надежда отстранилась от матери и вся подобралась, предчувствуя обвинение.
– Тищенко отсидел положенное и освободился условно-досрочно.
– Ты, видимо, забыла, сколько неприятностей принес нам этот ферт