Зов. Антология русского хоррора - стр. 52
– Это вроде нашей гостиной, – улыбнулась мне Васса, – идемте, я покажу вашу комнату.
Я послушно проследовал за хозяйкой. Она провела меня через темный бревенчатый коридор.
– Здесь у нас радиорубка и метеокабинет, – сообщила Васса, приоткрыв одну из дверей.
Я увидел несколько столов, привычную аппаратуру любой полярной станции.
– Связи нет, – грустно сказала хозяйка, – после того, как утонул наш радист – Шварц, Леонтий Петрович не может наладить связь, ни с кораблями, ни с материком.
– Ну, а географ, господин Киреев, – начал я, – сейчас в Уэлене? Я знаю, что он работал здесь…
После продолжительной паузы Васса заметила:
– В поселении нет вашего друга. Нынче на станции только мы с Леонтием Петровичем.
Мне стало как-то не по себе. Мы прошли вперед, тянуло ледяным сквозняком. Даже стены, утепленные одеялами, не спасали ситуацию. В торце коридора я заметил дверь, закрытую ржавым засовом и навесной амбарный замок.
– Это кладовая, – объяснила Васса, – склад, если угодно, уголь, керосин, запасы есть. Но это вам, должно быть, не интересно.
– Отчего же, – я улыбнулся, – вы, Васса Игнатьевна, как вы оказались на научной станции?
– О-о, это долгая история, – ответила она и остановилась. – Вот ваши хоромы. Прошу…
Я пригнулся, чтобы войти. Потолки были низкими, но изба снаружи казалась намного меньше, чем внутри.
– Располагайтесь, – кивнула мне Васса. – Отдохните с дороги, я позову вас ужинать.
Она прикрыла за собой дверь. Маленькое окошко слабо освещало мою маленькую каморку. Я присел на невысокую железную кровать. Выложил из рюкзака нужные мне вещи: дневник для записей, карандаш, энциклопедию «Народы севера», часы, карманный фонарик и зачем-то старый, еще отцовский компас. Я везде его таскал с собой, будто талисман на удачу. Я протер глаза, усталость брала свое. Куда же подевался Киреев? Вот шельмец! Я завалился на мягкую кровать и крепко уснул.
Разбудил меня странный звук – сначала скрежет, затем тоненькое поскуливание, переходящее на протяжный вой. Волки? Нет, не похоже. Возможно, собаки выбрались из сарая и скребутся под домом? Вой прекратился, послышалось всхлипывание, жалостливое и по-детски трогательное. Боже, у меня галлюцинации? В комнате совсем стемнело. Я включил карманный фонарик и осмотрелся, вроде бы звуки шли из коридора. Вот, снова… эти всхлипывания, переходящие в какое-то бульканье и вой. Так недолго и сойти с ума! Похоже, плач ребенка.
– Евгений Николаевич, вы отужинаете с нами? – вдруг услышал я голос Вассы.
Она зашла ко мне, разгоняя горящей свечой полумрак:
– Вы чего в темноте? Вот же спички. На табурете за кроватью керосиновая лампа!