Зорге. Под знаком сакуры - стр. 69
Именно Френсис Пиготт заявил Вукеличу между двумя стаканами крепкого вкусного пойла, именуемого «виски с содовой», следующее:
– Если в Европе начнется крупная заваруха, то Англия, забыв все старые распри, будет, как в четырнадцатом году, стоять рядом с Россией.
…В тот теплый день на корте собрались четверо: Бранко, Пиготт, Зорге и Джульетта, решили играть двое на двое. Рихард не любил, когда на площадке было тесно – сплошная толкучка, не развернуться, но свободных площадок не было, и ему пришлось смириться. Зорге – в кремовых брюках, кремовой шелковой рубашке и кремовых теннисных туфлях – был элегантен настолько, что Джульетта, игравшая с ним в паре, даже пропустила несколько простых мячей – любовалась напарником. Но благодаря Рихарду они не продули ни одной партии – Зорге их вытянул. Он брал такие сложные подачи, что попади они к Джульетте, то выбили бы ракетку из рук, и отпасовывал их так ловко и сильно на противоположную сторону сетки, что мяч обязательно попадал на единственное незащищенное место на площадке: ни Бранко, ни генерал не успевали взять его.
В конце концов Пиготт положил ракетку на землю и зааплодировал громко – понял, что противников не удастся одолеть, этот хромой красавец Зорге заранее знает место, куда упадет его с Вукеличем мяч, и обязательно оказывается там в тот момент, когда удар уже сделан.
– Браво! Ваша взяла!
Когда покидали корт, чтобы перекусить в каком-нибудь небольшом ресторанчике – выпить свежего пива и заесть свежей макрелью, которая еще два часа назад плавала в море, – Джульетта крепко ухватила Рихарда за руку, прижалась жарким боком:
– Зорге, почему вы не обращаете на меня внимания?
Скосив на нее глаза, Рихард ловко поддел ногой морской голыш, неведомо как попавший сюда, проговорил добродушно:
– Потому, что вы еще очень маленькая, Джульетта.
– Не такая уж и маленькая, – обиженно возразила она.
– А я уже старый, много повидавший на свете крокодил.
– Никакой вы не крокодил! С чего вы взяли?
Чему суждено было случиться, то и случилось – Джульетта стала часто бывать в тихом уютном доме Рихарда на улице Нагадзакамати, тридцать, – и потом никогда об этом не жалела.
Хотя много позже, почти тридцать лет спустя, отвечая на вопрос корреспондента одной толстой газеты о Зорге, наморщила недоуменно лоб: «Зорге? С трудом припоминаю. Я, кажется, играла с ним. В теннис. Только в теннис. По вечерам? Ах да, кажется, встречалась и по вечерам. Но так, из девичьего любопытства. Это был яркий мужчина, красавчик. Было интересно взглянуть и понять, в чем же знаменитые его в Токио чары. Встречался ли с ним отец? Не знаю, хотя почему бы и нет? Хотя между немцем и англичанином разговор мог быть не самым лучшим и легким. Но все-таки могу сказать главное, что запомнилось: он в теннис играл лучше других, по крайней мере лучше меня. – Тут бывшая мисс Пиготт на мгновение умолкла, глянула на корреспондента глазами, чуть притуманенными воспоминаниями, и добавила тихо: – Я от него многому научилась».