Размер шрифта
-
+

Зоопарк подсадных уток - стр. 3

Света – профессиональная домохозяйка, за свои тридцать с лишним лет она ни дня нигде не работала. Сначала жила с мамой, когда та умерла – «пристроилась» замуж. Детей у нее нет, поэтому, убрав квартиру и сварив обед, Света целый день предоставлена сама себе. А поскольку даже самые захватывающие «мыльные» оперы, в конце концов, начинают раздражать, Света сует свой нос исключительно во все происходящее в радиусе 500 метров.

Сегодня утром Света пошла выбрасывать мусор. Чтобы дойти до мусорных баков, нужно пройти через темную подворотню. Обычно мусор выносит вечером муж, но вчера он забыл это сделать, на почве чего между супругами разгорелся жуткий скандал. В пылу ссоры бессовестный супруг припомнил Свете, что она нигде не работает и высказал совершенно необоснованное мнение, что она сама могла бы хоть иногда дойти до мусорных баков. В итоге муж утром демонстративно отказался от приготовленного женой завтрака, и теперь бедная Света была вынуждена сама идти к мусорным бакам – рано утром, в дождь.

Кинув пакеты в бачок, Света уже повернулась, чтобы уйти, и вдруг заметила что-то ярко-красное, видневшееся из-за дерева. Заглянув в кусты, Света обнаружила лежащую на земле Галю, которая имела неестественный бледно-синий цвет лица. Не растеряв хладнокровия, Света попыталась нащупать у несчастной пульс, но, поняв, что его нет, кинулась звонить в полицию.

– А с чего ты взяла, что ее задушили? – спросила Кира. – Может, сердце прихватило?

– Да нет, – отмахнулась Света, – убили, это точно. Вон тот мужик – следователь, – она весьма невежливо ткнула пальцем в стоявшего неподалеку толстячка с абсолютно лысым черепом и воинственно торчащими в разные стороны рыжеватыми усами, – сразу сказал: задушили ее. Я вообще сначала подумала, что это ты, у вас куртки одинаковые (Киру при этих словах передернуло).

– Да уж, – вздрогнула Кира, – «день содрогнулся бы, узнав, что так начнется…»

– Ты о чем? – не поняла Света.

– Это цитата, Светочка, из книги, – Кира усмехнулась сама себе: деградирую понемножку, сплетни слушаю – представляю, что сказала бы мама!

– А, ясно… – по Светиному тону становилось понятно, что ничегошеньки ей как раз и не ясно. Она посмотрела долгим взглядом в поспешно удалявшуюся Кирину спину и вздохнула. Ну не понимала она эту девушку, решительно не понимала!

Нетерпеливо барабаня пальцами по рулю, Кира поглядывала по сторонам. Она попала уже в третью по счету пробку, и было ясно, что на работу она катастрофически опаздывает. Но это грубейшее нарушение давно установленных и трепетно соблюдаемых правил сегодня Киру почему-то совершенно не волновало. Перед глазами все время возникала каталка, накрытая простыней, и Кира мотала головой, стараясь отогнать непрошеное видение. Вот так живешь, борешься, порой даже с самим собой, что кому-то доказываешь, а потом один миг – и ты никто. Пустая, лишенная жизни оболочка под белой простынкой. Кира передернулась и чтобы отвлечься, стала озираться по сторонам. Машины в потоке были разными, как и их водители. Из стоявшего впереди джипа доносился разухабисто – печальный «Владимирский централ», в стоящей слева новехонькой Ауди молодая симпатичная женщина с пухлым ротиком и белокурыми кудрями, как у Барби, совсем не по-кукольному отчаянно материлась в трубку мобильника и стряхивала пепел от тонкой дамской сигареты прямо на соседний жигуленок. Справа примостился ржавый и изрядно помятый москвич, в салоне которого сидели довольно привлекательная, но неухоженная женщина лет тридцати пяти и мальчишка, подпрыгивающий от нетерпения и переполнявшей его энергии. Сидевший за рулем мужчина с огромными густыми усами на сплюснутом лице, в отличие от остальных попавших в пробку, был совершенно спокоен – то ли никуда не спешил, то ли был настолько флегматичным от природы. Он так увлеченно что-то жевал, что Кира перегнулась через руль и посмотрела внимательнее – оказалось, это был огромный кусок хлеба с толстенными розовыми кругляшками Докторской колбасы. Кира сглотнула слюну: колбасу она любила, хотя мать считала ее народной пищей и всячески эту Кирину любовь не одобряла. «Ты еще сало начни есть», – презрительно фыркала мать, и Кира краснела от того, что она такая «простая». Тем временем похожий на давно начесанную дворнягу мужик осилил один чудовищной величины бутерброд и принялся за другой, таких же немыслимых размеров, энергично двигая выдвинутой вперед нижней челюстью. Кира вздохнула и отвернулась. Смотреть на это у нее не было никаких душевных сил.

Страница 3