Зонтик царевны Несмеяны - стр. 38
– Девушка, держись! – И жилистая лапа цепко ухватила меня и вернула на сиденье. Всё вернулось так же беспричинно, как когда-то странно прервалось[3]… Мы развелись, он женился, когда Лариса была уже на седьмом месяце, значит, девочке сейчас месяцев девять…
Маршрутка набирала скорость.
Когда я поднималась на крыльцо своего дома, меня окликнула старшая по дому, Татьяна Ивановна.
– Машенька, к вам приходил молодой человек из театра. С ним ещё была женщина. – Татьяна Ивановна улыбалась.
Я остановилась.
– Откуда вы знаете, что из театра?
– Я его там видела. Очень обаятельный молодой человек. Очень. С такими большими, тёмными глазами.
– А женщина?
– Женщина… Высокая, выше парня. На ней были чёрные шляпа и галстук. Пиджак и брюки тоже чёрные. А рубашка белая. И белое каре.
– Белое каре?..
– Светлые волосы, крашеные. А может, свои, но, по-моему, крашеные… Или парик. У неё глаза были подведены вот так. – Татьяна Ивановна показала от глаз к ушам.
– Я думаю, это тоже кто-то из театра. Они приехали на такси и так долго звонили в домофон. Потом молодой человек спросил, не видела ли я вас. Я сказала, что видела, как вы утром ушли на работу.
В прошлом году на общем собрании жильцов Татьяну Ивановну выбрали старшей по дому, и с тех пор она считала себя ответственной за всех, проживающих в нашей девятиэтажке. Я не раз ловила себя на мысли, что из неё вышел бы неплохой следователь. То, что она назвала Арсения «молодым человеком из театра», означало, что она считает его моим любовником… Потому что Татьяна Ивановна обладала профессиональной памятью на имена и фамилии и, конечно, не могла не знать, как его зовут.
– Спасибо, Татьяна Ивановна, – сказала я как можно более сердечным тоном. – Я хочу вас попросить… Вы не говорите никому, что ко мне приходил… и, если ещё придёт… этот молодой человек, хорошо? Сами понимаете…
Татьяна Ивановна закивала. Она не была болтлива и, что выгодно отличало её от многих кадровиков, да и вообще людей, не имела привычки сплетничать; её любопытство было всего лишь составляющей частью профессионализма.
Я открыла дверь с мыслью о том, что Арсений опять явился без звонка. Он часто так делал; странная прихоть во времена мобильной связи. Я хочу убедиться, что ты одна, говорил он, что ты не нежишься с каким-нибудь хлюстом. Я догадывалась, что он ревнует, одно время он даже просил, чтобы я отдала ему запасные ключи. В ключах я отказала, а за внезапные появления давно перестала ругать. Мотивы поступков Арсения зачастую настолько не соответствовали привычной логике, что я просто выбросила эти мысли из головы. Одно было ясно: с ним была не Марлен. Подумав, я решила не звонить ему. Умылась, налила себе чая и села у телевизора. Примерно через час раздался звонок в дверь, я открыла и увидела Арсения. За его спиной стояла женщина, как её и описывала старшая по дому, – высокая, в чёрном костюме, шляпе и галстуке, с глазами, подведёнными до висков, и в белом парике: гротеск. По привычке давать прозвища женщинам Арсения я тут же определила её про себя Телохранителем. Арсений имел слабость к необычным женщинам, и поначалу меня это сильно раздражало; потом я привыкла. Другое дело, что Арсений никогда не приводил своих пассий ко мне домой.