Зона Комфорта - стр. 66
Прапорщик даже расстроился:
– С вами неинтересно, Михаил Николаевич! На десять рублей еле уломал против заявленной сотни! Воистину мироед!
Я по-приятельски полуобнял Баженова за плечо. Отмечая, что он не отдернулся, как давеча на речке.
– Скажу вам, Виктор, что, имея дело с подобным экземпляром хомо сапиенса, вы достигли феноменального результата!
Прапорщик засмеялся. Оказывается, я пошутил.
– А в какую роту вас определили? – поинтересовался Баженов. – В третью? Капитан Кромов к себе взял?
Я замялся. Никто меня никуда не определял, вопрос такой вообще не ставился. Может, меня вообще прямиком в контрразведку закатают для выяснения личности.
– Пока точно не знаю. Сейчас пойду в штаб. Пусть решают. Кстати, подскажите, кто в настоящее время, это самое, командует полком?
– Полковник Скоблин.
– А-а-а, – покивал я с умным видом, – Николай Владимирович.
Прапорщик отреагировал на мою осведомленность вопросом:
– Вы знакомы?
– Да так, немного. Вряд ли он меня помнит, – я подпустил тумана.
Не признаваться же, ёлки зеленые, в том, что мы с полковником знакомы в одностороннем порядке. В литературе больше освещен период его деятельности в эмиграции, когда, будучи завербованным ОГПУ он организовал похищение председателя РОВСа генерала Миллера. О боевой биографии Скоблина мне известно мало. Помнится, при штурме Екатеринодара в штабс-капитанском чине он временно принял командование корниловским полком после гибели Неженцева. Он ведь молодой совсем, Скоблин, лет двадцать пять ему сейчас.
Я решил не тянуть кота за причиндалы и действительно двигать в штаб. Будь что будет. Не должны они меня без разбирательств обидеть. В людях у них дефицит, это мне доподлинно известно. Особенно в таких Рэмбах как я. Кхм.
Баженов набивался в провожатые, но я в мягкой форме отговорился. Подумал – одному больше свободы для маневра.
«В смысле, пройти мимо, если не вдруг решусь? Разве не так, Миша?»
Я физически чувствовал, как с каждым шагом ноги наливались свинцом, как заплетались они одна о другую, намереваясь унести туловище, бесцельно болтающиеся руки и голову, неправомерно увенчанную фуражкой славного полка, в проулок. Это не я шел, это некий зомби пеше-шествовал.
Я уже присмотрел проулок, в который нырну. В него как раз пацанка хворостиной козу загоняла.
«Слякоть, – подумал зло. – Амёба! Ничего не можешь!»
И, резко повернувшись, зашагал прочь от заманчивого проулка прямиком к большому дому, над крыльцом которого волновался трёхцветный флаг. В голове звенела торричеллиева пустота. Я понимал, что заготовки мои шиты белыми нитками, и решил положиться на импровизацию.