Зона Комфорта - стр. 45
Сергей Васильевич какое-то время пошептался с волшебником, потом вернулся к нам, азартно потирая руки. От него расходились мощные положительно заряженные биоволны.
– Господа, кто-то крепко за нас молится! Мы спасены! Представляете, обявился ефрейтор тьмутараканского какого-то полка. От красных дезертировал. В бандитах вторую неделю. Совесть ему не позволила смотреть, как нас кончат. Господин Бобров, вот тот самый презираемый вами русский мужичок-с!
Мы замерли в бесконечном, густом ожидании. Я лежал на спине. Страх сосал моё сердце, чавкал им. Я боялся, что не смогу подняться, а если и встану, то не сумею идти.
Сколько длилась пауза? Полный час? Считанные минуты?
Потом на улице громыхнуло, стукнуло, упало. Я понял, что сейчас на этот ужасный шум сбежится весь бандитский населенный пункт.
Несмазанными петлями завизжала воротина, распахнулась наружу двумя равными половинами. Лунная подсветка вошла в нашу камеру. Зыбкие полутени приобрели конкретику и объем.
– Ну же, штабс-капитан!
Я не привык ещё к новому обращению, поэтому на окрик среагировал не сразу. Вскочил и побежал в проем, в пьянящий свежестью воздух.
И уже перелезая через плетень (перемахивать его «ножницами», как Сергей Васильевич, не рискнул), до меня дошло, что я вполне ходячий. Не обезножел!
В темноте я ориентировался на прыгающее впереди светло-мутное пятно – на спину молодого поручика. А в затылок мне тяжело дышал, наступал на пятки обыватель Бобров.
Я не уступлю ему лыжню, не сдамся. Я не буду последним.
Теперь главное дело моей жизни – не отстать. Я не обращал внимания на колкую стерню, хоть я по-прежнему босиком. Не пытался отводить руками ветки, хлеставшие в лицо. в пылающую морду. Набирая скорость, бешено несся по крутому склону, ведая, что не споткнусь.
На третьей скорости влетел в спину остановившегося вдруг поручика. Мы упали, покатились.
– Сюда! Господа, скорей сюда! – сбоку сдавленно крикнул Сергей Васильевич.
И там, откуда он подал голос, существовал новый сложный набор звуков – металлическое позвякивание, фырчанье, тяжелые короткие переступающие шаги.
Оказывается, дальше мы поедем, мы помчимся на тачанке-ростовчанке утром ранним. Наш доблестный освободитель, отважный ефрейтор оказался вдобавок ко всему и смышленым. Он сообразил, что ехать куда лучше, чем идти пёхом.
Я забрался в повозку, пополз по чьим-то ногам и рукам. Нашёл свободный уголок и, как по заказу, в нужном месте вырубился.
Полных семьдесят два часа я обретаюсь в этом мире. Почти сутки ушли на бандитский плен и побег из него. Последующие двое провалялся в околотке первого Корниловского ударного полка, куда меня определил Сергей Васильевич. Капитан Кромов, командир третьей роты. Он же пожаловал мне, разутому, ношеные и многажды чиненые, но достаточно крепкие яловые сапоги.