Золушка за тридцать - стр. 24
Нажав отбой, закинула смартфон в сумочку и осмотрела стол с прилегающей к нему территорией. Брать-то, собственно, и нечего. Как пришла с одной ручкой, так с ней… а нет, и там паста кончилась.
Дверь в кабинет шефа распахнулась спустя минут пять или больше. В момент, когда я решила перестать паниковать. Собралась, так сказать, с духом и несколько раз повторила про себя, что жизнь продолжается. Почти поверила. Закон подлости сработал раньше.
Соколов вышел первым. Прошел медленно, демонстративно не глядя в мою сторону.
Следом просеменила Мариночка, прижимая к бедру красный клатч и задирая курносый нос. Красивая, зараза, как ни придирайся.
Ни один, ни вторая не попрощались, покинув место моей небывалой печали.
Третьим в приемной показался Макс.
Вышел, облокотился плечом на косяк, сложил руки на груди и давай улыбаться. Последние нервы мне вытрепал своим неадекватным поведением. Уже хотела сказать какую-нибудь гадость, но он заговорил первым:
– Кудрявчикова, – выдал этот невозможный тип, – зачем тебе коробка из-под канцелярки на столе?
– Надо, – деловито ответила я, шмыгая носом в заключение.
Оторвавшись от косяка, он сам пошел ко мне. Посмотреть. Любопытный попался.
– Пустая же, – удивился начальник,– только стикеры там.
– Хоть шерсти клок, – пробурчала я недовольно.
– Это несерьезно, – Макс осмотрел мой стол. – Что, совсем взять нечего? Нормальные люди что-то более ценное забирают.
– Например? – уточнила, решив не брезговать щедростью начальства.
– Вазу тебе коллеги дарили, – не растерялся он. – Высокая такая, с нелепыми розочками.
Еще издевается, гаденыш! Знает ведь, как я к цветам отношусь…
– Мне она не нужна. Приедет новая секретарша, найдет ей применение, – процедила сквозь зубы, пытаясь выглядеть гордой, но чувствуя себя жалкой.
– А стикеры нужны, значит? – хмыкнул Минаев, не желая отставать подобру-поздорову.
– С пустыми руками нехорошо уходить, – выдала я, – примета плохая. Еще что-нибудь спросить хотели? Или мне можно продолжить сборы?
Он обошел стол, приблизился с моей стороны.
– А куда ты уходить собралась? – спросил строго. – На обед рано. Домой тем более.
Я нахмурилась. В голове заскрипели, зашевелились извилины, закипели серые клеточки. Мозг работал на пределе, и по всему выходило, что меня никто не увольняет. Но попа, предчувствиям которой я привыкла доверять, рекомендовала не торопиться с выводами.
– Меня Виктор Андреевич уволил, – сообщила доверительно Минаеву.
А сама понимаю, что ноги не держат от перегрузки. Нащупала стул, села, руки сцепила перед собой. Прислушалась к ощущениям: надежда, минут пять назад казавшаяся безнадежно почившей, приоткрыла глаз в ожидании. Оживать ей или как?