Золушка в поисках доминанта - стр. 26

     Нестандартно, волнующе, дико, неистово, но только для одного раза. Возбуждение растет, потому что не знаешь чего ожидать, к чему приведет следующий шаг. Смахивало на жесткий секс, но ведь и секса как такого не было. Оргазм пришел от хлопков и легких касаний. Не думала, что такое может быть, а тем более со мной. О многогранности секса я знала в теории, не пещерный человек все же, но никогда не предполагала, что могу ловить настоящий кайф от сексуального… Чего? Насилия? Да нет, он не брал меня жестко, не занимался сексом против воли, не обзывал в стиле «маленькая шлюшка», но какой-то неприятный осадок остался в сердце, притягивая к себе все новые и новые мысли.

     Тяжело поверить в то, что это один и тот же человек. Настолько разный. Выбил из колеи, вышиб почву из-под ног. Грубость запомнилась и осела в душе. Как можно заниматься с человеком любовью, грубить и затыкать, наказывать за какую-то нелепую глупость, а потом снова любить нежно и чувственно?

     Бабочки порхали в животе, когда он называл меня ангелом – так всегда ласково обращалась мама, пока мы жили вместе. Правда, ровно до тех пор, пока в ее жизни не появился мужчина, считающий, что я должна уйти из дома и найти своего принца на белом коне, который дай бог хотя бы к похоронам объявится. Нет принцев в нашем мире, а если и были, то на мне стопроцентно закончились. Двадцать три – еще не приговор, еще далеко не старуха – песок не сыплется, но как обидно звучит «третий десяток».

    Спит зараза. Ворвался в мою жизнь со своим ворохом неопределенностей и дрыхнет спокойно, не думая ни о чем. Хотя, может быть, как раз он-то уже определился со статусом наших отношений, да только не считает нужным меня посвящать в него. Так и не поговорили нормально вчера. Что-то шептал мне о работе, но я бессовестно вырубилась, остро прочувствовав вдруг навалившуюся усталость. И кошка – зараза. Такую курицу испортила… Нужно скорее найти работу, жаль только, что по обыкновению люди пашут как скоростной заводской станок, а получают зарплату, словно на этом самом станке спали все три смены. Несправедливо… Но ведь ко всему привыкаешь.

     Рука, обнимающая мою талию, дёрнулась. Тело двинулось почти неощутимо, и я притаилась, намеренно закрывая глаза. Наверняка, неудобно спать, когда на тебе лежат пятьдесят килограмм вертлявого счастья, но что поделать. Терпи, голубчик, терпи… Грудь его вздымалась, а шаловливая рука переместилась на бедро. Мягкие касания были настолько приятны, что я чуть было не замурлыкала, но отозваться, значит, выдать себя.