Золушка в кедах - стр. 23
– Чего? – переспросила Галина Кирилловна.
– Она просит снять проклятия и разойтись по сторонам, – пояснил Игорь, которому не удалось справиться с паркетом.
– А-а, ну и язык. Как на таком можно разговаривать? Непонятно же ничего.
Я только пожала плечами. Сама же виновата, а теперь ещё так натурально удивляется. Что за женщина?
– Ладно, девочка моя. Скажи-ка, когда я на тебя проклятия накладывала – ты о ком в тот момент думала? Не косись на рыжего, этот хулиган у тебя только плохие эмоции тогда вызывал. О ком ты думала хорошо? Ты пойми вот что – проклятие не легло бы железно, если бы ты не испытывала к кому-либо симпатию. Что это за мальчик? Мы можем его найти, влюбить и тогда проклятия снимутся. А с внучатым племянником я потом разберусь, – Галина Кирилловна сверкнула глазами на Игоря.
– Да это Игорь меня выручал, – вступилась Мария Дормидонтовна за рыжего нахала, который продолжал ковырять паркет. – Тот майор окаянный отобрал удостоверение пластиковое, «ласточку» мою ненаглядную забрал на штрафстоянку и ни в какую отдавать не хотел. Я уж перед ним и так, и сяк, и «Цыганочку» с выходом из-за печки, а ему только деньги подавай. А откуда в наше время деньги у пенсионеров? Когда же ему в нос кулачишком сунула, то он меня в каталажку упек. Там уж я и девоньку встретила, знак её увидела, а Игорёк нас из хором тюремных вытащил.
– Всё равно разберусь! Не дело для ученика волшебницы по улицам галопом носиться, – упрямо мотнула головой Галина Кирилловна. – Так о ком ты думала, деточка?
Вот в этот моменя я и вспомнила об иконе стиля и парикмахерского искусства. Об Анатолии Костюмове. Всегда одет с иголочки, взгляд утомленный, будто он только-только постриг мамонта, а прическа… Казалось, что целая лаборатория ученых мужей подбирала волосок к волоску. Ни одной фотографии в сети, где он был бы растрепан или в неопрятной одежде. Русский аналог американской куклы по имени Кен.
– Есть один пацанчик, он всеми хаерами Москвы заведует. Под Толямбой Костюмовым его все знают. Чихсы перед ним на цирлах носятся, мастырит причесоны охрененные, и сам симпотный, как чихуахуа в рейтузах. Вот по нему тогда и загонялась, – проговорила я, пытаясь обойтись без мата.
– Нет, я не могу слушать эту непонятную болтовню. Давай-ка сделаем так, чтобы ты нормально заговорила. Перекинем твою речь на виновника торжества, – старушка мягко улыбнулась Игорю.
– Эй, я не хочу! Что это я – гопарь какой-то? – запротестовал рыжеволосый молодой человек, но старушка уже начала читать свой непонятный рэп.
– Заклинаю мягким кирпичом, коренным москвичом, черной звездой, железной водой. Пусть мое проклятье перейдет с красной девушки на добра молодца. Слово моё верно и твердо.