Золушка с Чистых прудов - стр. 48
На премьере Графа играл Валентин Гафт, а потом эта роль перешла к Александру Ширвиндту. Нина Корниенко была очень обаятельна в роли Сюзанны. А спустя семнадцать лет после премьеры вошла в этот спектакль Валентина Шарыкина, заменив меня в роли Графини, и я сама предложила ей это. Играть эту роль было для меня ни с чем не сравнимым наслаждением, но – что поделаешь! – приходит время, когда наступает прощание с ролью, с которой ты сроднилась, которая является твоим созданием, вторым «я». И когда любимая роль уходит из твоей жизни, остается ничем не заполняемая пустота… Наверное, людям другой профессии не понять этой боли, когда видишь, что другая актриса играет твою роль. Как будто кто-то отнял частицу меня или кого-то, мне очень близкого.
А я люблю ее – свою Розину, свою фарфоровую куколку, свою плутовку. Я люблю свои наивные ухищрения, свое кокетство. Я люблю волну сочувствия, которая несется из зрительного зала. Но что же делать!
В дни премьеры этого спектакля у меня снова появилось большое количество почитателей. Его сняли на пленку, несколько раз показали по телевизору, и те, кто тепло относился ко мне во времена моей театральной и кино-юности, как бы вновь полюбили меня, увидев, что с годами, наверное, появились мастерство и легкость, необходимые для такой роли.
Меня радует, что и сейчас, когда этот спектакль показывают по телевидению, снова волна чудесных отзывов докатывается до меня. Расскажу немного о том, что мне особенно запомнилось в работе над моей Графиней под руководством Валентина Николаевича. Мне хотелось сделать ее мечтательной, немного простодушной, очень грациозной, изящной. Ее изящество и кокетство рождены не только природой, но и выучены уроками танцев, музыки. Ее мечтательность – от полного незнания жизни. Чувствительность – плод бессонных ночей и размышлений над прочитанными любовными романами. В ней чувствуется особая изысканность, легкость, искристость. В серебристо-белом платье и в серебристо-сиреневом парике она должна напоминать женщин с картин Ватто, очаровательных и томных.
Графиня игрива и лукава, ей приятно обожание Керубино, как приятно одинокому человеку малейшее внимание. Она по-матерински участливо относится к Керубино, к его судьбе. Его слезы вызывают в ней ответную реакцию. Ей нельзя отказать в пылкости. Да и не удивительно – так хорош этот крестник, но сумасбродства она себе не позволит! Ведь это невнимание Графа вызывает в ней желание действовать. И вот сцена с Графом построена на смене настроений, ритмов, оттенков чувств… Я полюбила мою Розину, полюбила ее жажду любви, внимания, ее беззащитность и непосредственность.